Главный калибр - [2]

— Скрывать не буду —идем на трудное и опасное дело. Мы должны очистить фарватер и обеспечить безопасный путь боевым кораблям. Этого требует страна. Я думаю, что каждый из вас, если он моряк, с радостью выполнит свой долг. Пусть лучше погибнет наш катер, чем будут подрываться большие корабли. Но если кто колеблется — может остаться, ни задерживать, ни осуждать не стану.

Желающих остаться не нашлось.

Моряков встретили испытания куда более серьезные, чем они ожидали. Как ни велика опасность, она все же бывает легче, когда знаешь и видишь ее. Но какую нужно иметь выдержку и силу воли, когда опасность невидима, но готова нанести смертельный удар.

Катер полным ходом устремился к мине. Вот стоящие над ней буйки, катер уже поравнялся с ними. Каждый ждет взрыва, приготовился к нему. Буйки остаются позади. Но ничего не происходит. Над бухтой тишина. Только плеск волн и крики чаек. Взрыва не последовало. Почему? Катер возвращается, проходит опасное место. Взрыва нет. Снова и снова катер бороздит море над миной. Результат тот же. Вернее — никакого результата. Но почему же, почему? И снова Глухов ищет и находит разгадку.

— Мы проносимся слишком быстро. Механизмы проклятой мины на нас просто не срабатывают, не успевают. Надо идти помедленней!

Глухов опять ведет катер на мину — на этот раз то на малой, то на средней скорости. Какая же из них лучше? Ответ может дать только взрыв. Что он принесет? Удачу? Смерть? Нестерпимо медленно ползет время. Глухов, как всегда, деловито спокоен, по–прежнему на мостике, прищурившись поглядывает то на ныряющие в волнах буйки, то на часы, то на пенный след за кормой, где вот–вот должен подняться грозный водяной столб.

И вот, наконец, он грохнул, так давно ожидаемый и все‑таки неожиданный взрыв. Или он ударил слишком близко от катера или минный заряд был посильнее других, но он наделал порядочно бед. Людей оглушило, сбило с ног. В корпусе катера появились пробоины. Некоторые механизмы вышли из строя.

И все же это были мелочи, пустяки по сравнению с главным: предположение Глухова превратилось в уверенность, его способ уничтожения акустических мин оправдался полностью. Правда, он был сопряжен с отчаянным риском, но если не идти на риск, то как можно рассчитывать на победу?

Дав людям прийти в себя, исправив повреждения, лейтенант Глухов повел катер в новую атаку.

Всего экипаж уничтожил одиннадцать вражеских мин — магнитных и акустических. Они перестали быть загадкой. Фарватер для боевых кораблей был открыт.

За этот подвиг Д. А. Глухова наградили орденом Красного Знамени.

Служил Глухов на флоте уже давно. За тринадцать лет сперва старшиной и боцманом на сторожевиках, потом штурманом на торпедных катерах, командиром на «малом охотнике» и командиром звена этих кораблей. Он изучил все специальности, необходимые военному моряку. Матросы в нем души не чаяли.

Катера его звена одними из первых вступили в бой с фашистами, последними покидали Очаков и Одессу. Они охраняли с моря осажденный Севастополь, конвоировали транспорты с войсками, горючим и боеприпасами, отбивали атаки торпедных катеров и самолетов противника, ставили дымовые завесы при артиллерийских обстрелах.

Много раз попадал Глухов в отчаянно трудные положения, из которых, казалось бы, не было никакого выхода. Но всякий раз Дмитрий Андреевич находил смелое и удивительно простое решение — такое же простое и отважное, как и при уничтожении магнитных и акустических мин. Вскоре он стал старшим лейтенантом и командиром уже не звена, а дивизиона катеров МО.

В последний день обороны Севастополя Глухов привел из Новороссийска семь «малых охотников». Путь был тяжелым: вражеская авиация бомбила их с рассвета дотемна. Отстреливаясь, маневрами уклонялись от бомб. Лишь головной катер, на котором находился Глухов, посекло осколками. Из строя выбыла почти вся верхняя команда. Ранен был и Глухов, но продолжал держаться на ногах, заменив и командира катера, и рулевого.

Уже ночью подошли к Севастополю, к Херсонесскому маяку. Маяк был взорван. Вокруг загрохотали разрывы снарядов. Взяли курс на Стрелецкую бухту. И здесь их заметили, обстреляли. Повернули на бухту Камышевую, но и там враг. Незаметно причалить удалось лишь в бухте Казачьей.

Тут катер, на котором находился Глухов, застопорило: на винт намотались какие‑то веревки, трава. Командиры других катеров хотели помочь, но Глухов приказал: «Поскорее забирайте с берега людей и, не мешкая, уходите!» Вскоре катера с защитниками Севастополя скрылись за горизонтом.

Очистить винт удалось лишь к рассвету. Возвращаться пришлось в одиночку, что было гораздо опаснее. И враг этим воспользовался. Налетели «мессершмитты», обстреляли. Один пулеметчик на катере был убит, другой тяжело ранен, поврежден двигатель. На остановившийся катер посыпались бомбы. Две разорвались у самого борта. Осколки сразили мотористов. В строю оставался только легко раненный механик.

Глухов один продолжал бой. Он встал к пулемету и встречал огнем налетающих истребителей. И, посылая очередь за очередью, напряженно думал о том, как же все‑таки запустить моторы? Ведь если катер останется недвижим, то его в конце концов разбомбят обязательно. А исправить моторы мог только один механик. Его надо сберечь во что бы то ни стало. И вот что придумал Глухов.