Главные вещи - [35]

У меня было много игрушек. Ну не то чтобы много, шкафы не ломились, но необходимое имелось. Баловали бабушка и мама, изредка дарил что-нибудь отец, только дед оставался равнодушным и денег не выделял. На деда я обижался, в магазинах выпрашивал безделушки и машинки, но старший делал вид, что не слышит, тянул за собой и уводил прочь. Я кричал, закатывал истерики, однако деда мои капризы не пронимали.

Со временем слайды об игрушках потёрлись и забылись. Я взрослел, сидел за приставками и компьютером, гулял, а в воспоминаниях осталась одна дивная вещь, сделанная своими руками.

В зале у деда стоял старый шкаф, купленный в семидесятых годах. Шкаф ничем не примечательный: в нём хранили посуду, вещи, книги, я держал игрушки и раскраски. И однажды, сидя за столом с двумя пачками пластилина, придумал интересную игру «Семью». Выбрал четырёх человечков из коллекции «Киндер сюрприза»: папу, маму, сына и дочку; вынул из шкафа ящик, долго соображал, как сделать из него комнату для моих подопечных, но выход нашёлся в пластилине. С усердием я лепил диваны, кресла, телевизор, плиту и микроволновку, прочую мелочь, строил из деревяшек стены, на стены клеил вырезанные из обоев кусочки, стеклянную пепельницу приспособил под ванну, но пластилиновый душ не держался, и пепельница вернулась на место.

Игра началась. Папа с утра уезжал на работу на машине, мама провожала мужа, убиралась, готовила, и они с детишками завтракали. Сын уходил в школу, он учился в первом классе, а дочка оставалась с мамой и помогала по хозяйству. Вечером семья собиралась за ужином, слушала новости и садилась в гостиной перед телевизором. Часто на огонёк приезжали родственники, вроде дяди, тёти и племянников, и для них выделяли целую комнату, дом наполнялся шумом и весельем.

Я играл в «Семью» долго, почти целый год. Ящик обрастал мебелью, менялись обои, техника, папа покупал детям подарки и гостинцы. Я задумывал о покупке второй квартиры, потому что сын со временем подрос и начал зарабатывать деньги, но в один прекрасный момент игра прекратилась. Забыв по рассеянности ящик на подоконнике, утром я обнаружил поплавленный солнцем пластилин. Промелькнула мысль начать заново, но я отказался от неё и поставил точку.

* * *

Что в детстве может занимать мальчика, кроме игрушек и сладостей? Конечно, машины! Дедовы, отцовы, старшего брата или дяди, да любые! «Москвичи», «Волги», «Лады», иномарки. Каждый пацанёнок во дворе хвалился чем-то своим, у кого не было машины, тот оказывался не в почёте, игнорировался, а особое внимание уделялось обладателю «восьмёрок» или «девяток». В послесоветские годы эти модели считались культовыми, а их хозяева настоящими счастливчиками. Приехать во двор на «зубиле», особенно когда все дворовые на месте, означало стать героем на ближайшую неделю. А если ребятам удалось посидеть внутри, покрутить баранку и с горящими глазами понажимать кнопок, то и на месяц.

У моих родителей машины тогда не было, и вся радость доставалась дедову «Москвичу» 412 модели. Яркого красного цвета, с мощным мотором и незабываемыми форточками, которые мне нравилось открывать и ехать, подставив лицо под струю воздуха, – автомобиль был семейной гордостью, редко ломался и всегда выручал. Надо перевезти арбузы с бахчей – без проблем, картошку из гаража – легко, домчаться до родственников за тысячу километров – и это выдержим, вылезти из грязи на просёлочной дороге – даже трактор не нужен!

Впервые за руль я сел года в четыре. До этого дед выделял мне переднее сиденье, пристёгивал ремнём и трогать ничего не разрешал. Но однажды после долгих уговоров он посадил меня на колени и возил за городом. Я рулил, и пусть скорость не превышала десяти километров, счастье моё зашкаливало мыслимые пределы. С той поры я влюбился в нашу машину.

Особенно мне нравился салон «Москвича». Даже сейчас, закрыв глаза, я вижу всё до мельчайших деталей: широкое ветровое стекло, под которым располагается чёрная панель, рулевая колонка с аббревиатурой «ИЖ» и тонкой ручкой поворотника, спидометр, измерительные приборы с надписями «бензин» и «ампер», замок зажигания, рычажки подсоса и переключения света с ближнего на дальний, педали, коробка передач, радиоприёмник, бардачок, где всегда валялись пластиковый стаканчик, соль и раскладной нож.

С дедовым «Москвичом» связано много смешных и запоминающихся историй. Например, как мы возвращались из Днепровки и сбили на трассе корову, выбежали на помощь, а она вскочила и со всех ног бросилась наутёк. Или как застряли в грязи, опровергнув утверждение, что ижевская лошадка скорее танк, чем автомобиль. А однажды сломались на безлюдной дороге, и я помогал старшим ремонтироваться, подавая необходимые ключи.

Дед и сам мог рассказать с десяток случаев. Часто вспоминал, как отец с друзьями перевернулся на рыбалке, или как сам врезался лоб в лоб с другим «Москвичом» – он называл то столкновение поцелуем взасос. Бывали и мелкие казусы вроде отлетающих колпаков, оторванной ручки передач и найденного в салоне шипящего ёжика.

Пожалуй, наша большая дружба с дедом началась именно с машины. Я ходил с ним в гараж, мы много общались и привязывались друг к другу, вместе копались и перебирали двигатель, мыли «Москвич» у реки и катались по делам. Дружба поколений крепла год от года, перерастая в нерушимый бастион.