Главное - доплыть - [2]

После каждой такой экспедиции в нем что-то менялось. Так же на этот раз Джей-Ти, несомненно, стоял на пороге нового этапа в своей жизни, как, впрочем, и все остальные, оказавшиеся в данное время в данном месте, хотя никто и вообразить не мог, сколь драматичные события им было суждено пережить.

Но четвертого июля, в начале сто двадцать пятого спуска, ничто не предвещало каких-либо перемен. В этот праздничный день[1] все пили пиво, ели пироги и восторженно рассуждали о том, как они с честью пронесут звездно-полосатый флаг по величайшей реке Запада США.

Глава 1 Переправа Ли, нулевая миля

На так называемой переправе Ли, вечером накануне отплытия, Джей-Ти, облокотившись на поручни своего восемнадцатифутового неопренового плота, неторопливо потягивал из банки пиво и сосредоточенно вспоминал, сколько же все-таки раз его плот переворачивался в Гермите.

В недрах Внутреннего ущелья, в девяносто пяти милях от переправы Ли, валуны, принесенные с Гермит-Крик, угрожающе выступали в потоке, образуя своего рода «американские горки». Это место в каньоне наиболее примечательно своими порогами. Волны здесь то подбрасывают плот, то швыряют в яростный водоворот, иногда с легкостью переворачивая его. Джей-Ти стремился выдерживать курс, который позволил бы пассажирам получить максимум впечатлений от бешеной скачки, но при этом не оказаться в воде. Проблема состояла в том, что порой плот выходил из-под контроля, в частности из-за неравномерной загруженности. При этом, когда происходило лобовое столкновение со встречным валом, они взмывали в воздух, вокруг клокотала вода, и Джей-Ти всей своей тяжестью наваливался на весла, чувствуя, как они ходят туда-сюда. Бывало, он оказывался за бортом, в бурлящей воде, определяя, где верх, где низ, только по белому днищу плота, обычно находившегося совсем рядом. Такое случалось не однажды за тридцать лет, и хотя непременно находились те, кто не считал, что из подобных ситуаций можно извлечь какой-либо положительный опыт, все окупалось с лихвой, стоило посмотреть на выражение лиц остальных, втаскиваемых им на днище опрокинутого плота. Шок, возбуждение, радость, страх, адреналин и снова радость… Неподдельный восторг людей, выживших в плавании по самой могучей реке Северного полушария.

Джей-Ти подсчитал, сколько раз он переворачивался. Всего пять, если не подводит память.

Допив пиво, он бросил пустую банку в мешок для мусора на берегу и полез в сетку за следующей порцией. Солнце еще стояло высоко, темно-зеленая вода обжигала холодом, если нога или рука оказывались в ней даже на несколько секунд. На противоположном берегу к воде спускались коричневые склоны холмов, поросшие сосняком, шалфеем и можжевельником. Ниже по реке розовые утесы отмечали начало Мраморного каньона.

Джей-Ти был руководителем группы — то есть человеком, принимавшим принципиально важные решения в течение дня: где остановиться на привал, какое расстояние пройти, не задержаться ли в том или ином месте на целый день. Если появлялся проблемный пассажир, Джею-Ти надлежало адаптировать его к предлагаемым обстоятельствам; если кто-то получал травму, Джей-Ти решал, стоит ли его эвакуировать. Джей-Ти был готов исполнять обязанности главного не более двух раз в сезон: если задаться целью получать на этом поприще больше денег, то следует практически отказаться ото сна.

На берегу Дикси и Эбо, его помощники, укладывали палатки в огромный прорезиненный мешок. Джей-Ти устал, проголодался и подумал, что было бы лучше, если бы они приготовили ему хороший ужин. Ведь после того как все утро во Флагстаффе пришлось заниматься погрузкой машины, они три часа добирались до переправы Ли, а потом целый день, под палящим солнцем, снаряжали свой плот. Пляж на переправе Ли был единственным на реке подходящим местом для спуска его на воду, а потому там было тесно и от людей, и от различных плавсредств. Здесь стояли два больших моторных и дюжина гребных плотов, а также целая флотилия разноцветных каяков. Пляж был завален коробками из-под снаряжения, пакетами, веслами, спасательными жилетами, бутылками для воды. Это была настоящая барахолка, ориентированная на речников. И тем не менее, несмотря на хаос, все в точности знали, где находится та или иная вещь. В общем, Джей-Ти понимал, что завтра к десяти часам все будет должным образом погружено.

Высоко в небе медленно кружит гриф, широко раскинув окаймленные белыми перьями крылья. На плотах расставили шезлонги и, конечно, зонтики, чтобы укрываться от солнца, однако никто пока не садился — еще слишком много дел, пусть даже их и выполняют с банкой пива в руках. На берегу Эбо, рафтер-инструктор, заклеивает какую-то книжку скотчем, а Дикси, которая поведет третий плот, готовит импровизированный ужин. На ней желтый топик и синий саронг, завязанный где-то на бедрах. Мокрые пряди волос рассыпались по плечам.

— Почему у нас только пять сандвичей? — спросила она.

— Четыре мне, пятый пополам вам с Джеем-Ти, — отозвался Эбо.

— Очень смешно. Кто-то останется голодным, но уж точно не я.

Джей-Ти украдкой улыбнулся. Все-таки хорошо, что эти двое — в его команде. На Эбо можно положиться, если нужно будет сбросить напряжение; ему тридцать пять, он высок и худощав, с выгоревшими каштановыми волосами и ярко-синими глазами. Никто не знал его настоящего имени, родом он был откуда-то со Среднего Запада, изучал геологию в Аризонском университете, после того как раз проплыл по реке, решил возвращаться к лекциям. Зимой он подрабатывал строителем и расчищал лыжные спуски. Поговаривали, что у него сын от некоей калифорнийки, занимавшейся кинопродюсированием, с которой он познакомился в процессе одного из спусков по Колорадо. С точки зрения Джея-Ти, Эбо был хорошим гидом — он не только был очень коммуникабельным, но и, как геолог-любитель, знал склоны каньона лучше, чем кто бы то ни было другой.