Главари. Автобиография лидера футбольных фанатов - [12]
Моя самая большая и реальная драка в те молодые годы состоялась против «Тоттенхэма» в 1975 году. У них было несколько по-настоящему сильных бойцов, и к тому же они привезли с собой целую армию болел. Где-то за пять минут до свистка около сотни фанатов «Тоттенхэма» наводнили наш Киппакс. Это был классический маневр. Они собрались на верхних рядах сектора, дождались условленного сигнала, а затем ринулись на нас лавиной. Мы были застигнуты практически врасплох и рванули от них вниз по сектору. Мешанина из тел внизу в конце концов заставила нас остановиться. Некоторые из нас взглянули друг на друга и решили: да пошло все это нах! Страх превратился в злость из-за унижения, причиненного нам приезжими. Мы развернулись и побежали назад, навстречу врагу. Началось реальное месиво, но наша брала верх. Болел Сити становилось все больше и больше, и нам удалось оттеснить «Тоттенхэм» обратно к верхним рядам Киппакса. Некоторые из наших врагов стали перелезать через лестничные перила, чтобы спрыгнуть и спастись бегством.
В это же самое время все больше и больше поклонников «Тоттенхэма» собиралось на трибуне Платт Лэйн. Я добрался до самого верха Киппакса и увидел, что около четырехсот болельщиков Сити устремились в их сторону. Стало завариваться настоящее побоище, и в дело вмешалась полиция, но безрезультатно. Что она могла поделать, когда несколько сот парней бьются друг с другом? В конечном итоге кокни[11] были раздавлены. Их разбили на несколько групп и преследовали по пятам.
После матча вся площадь вокруг стадиона была заполнена фанатами Сити, ожидающими выхода своих врагов. Многие были на взводе, потому что противники посмели зайти на наш сектор. Полиция удерживала их на стадионе целую вечность, а потом окружила тройным кордоном и препроводила на вокзал. Эта была моя первая главная битва, и я был в первых рядах…
К тому времени среди болел Сити начали формироваться молодежные группировки. Наши располагали неплохой «фирмой» из Гортона, в Уайтеншоу тоже была своя с Дэвидом Скелли и Джимми Гиттингсом, хорошая «фирма» образовалась и в Фаллоуфилде — Дэвид Фаукс и его дружки. Все они на Киппаксе стояли рядом с нами. Те люди, с которыми я в то время общался, были, по преимуществу, старше меня и обладали большим опытом фанатских боевых действий. Я вскоре понял, кто есть кто. Отправляясь на выездной матч, я думал: поеду с этими, они крутые. Мы были еще детьми, но достаточно смышлеными и быстро усваивающими уроки улицы.
«Мидлсбро» были еще одной командой, фанаты которой ворвались на Киппакс в апреле 1977 года. К нам тогда приехало несколько сотен неплохих ребят, и мы бились целый день. Они тоже наводнили нашу трибуну, но с этим напором мы справились, а затем полиция и вовсе спасла приезжую публику, препроводив ее через поле на свою трибуну. После игры мы допоздна дрались на улицах. Фанатам «Мидлсбро» пришлось буквально прорываться в центр города, чтобы уехать домой на поезде. Мы постоянно нападали на них, но они отбивали все наши наскоки и не отступали. Я тогда впервые подумал: смотри-ка, приехали сюда и не побежали. Это было здорово. Если кто-то бьется до последнего, то ты его уважаешь. Ты также понимаешь, что когда приедешь в их город, тоже огребешь по полной. Но ты должен поехать к ним в город, потому что это дело принципа — прорваться на их трибуну. Легко биться в родных стенах. Отправиться на выезд и выстоять вместе с остальными — вот настоящее дело!
Субботнее утро 23 апреля 1977 года. Я вбегаю в дом и быстро поднимаюсь по лестнице в спальню Дональда: «Дональд! Вставай! В конце улицы толпа скаузеров![12] Пошли! Все уже в парке. Надо их сделать!»
Дональд выскакивает из постели и выглядывает в окно. Толпы фанатов уже клубятся вокруг Ллойд-стрит. «Ливерпуль» играет у нас против «Эвертона» в полуфинале Кубка Англии, и Футбольная ассоциация не нашла ничего умнее, чем выбрать «Мэйн-роуд» в качестве нейтрального поля. А если и есть на свете одна вещь, которую все мы ненавидим, — так это скаузеры!
Дональд быстро напяливает шмотки, и мы бежим к выходу. В прихожей нас встречает мама:
— Дональд! Сходи к букмекеру и сделай ставку на трех лошадей!
— Хорошо, мама.
— Возьми с собой ребят. Только не идите по Денмарк-роуд. Отец говорит, что там толпа болельщиков из Ливерпуля, и некоторые из них, наверное, ищут на свою голову неприятности.
— Хорошо, ма.
Мы отправляемся к букмекеру: я, Дональд, Крис и парень, которого зовут Док. Моя мама приютила его после того, как Дока выкинул на улицу отец. Мы идем через парк, пересекаем Грейт-Вестерн-стрит. Несколько знакомых парней присоединяются к нам. Мы направляемся к Крофтон-стрит, что неподалеку от стадиона.
На улице стоит небольшая группа скаузеров. Один их них обращается к Дональду: «Копье есть?» Парень имеет в виду мелочь, но Дональд думает, что над ним издеваются из-за цвета кожи, потому что он — полукровка. Бах! Дональд сбивает парня, я укладываю другого. Крис, которому всего четырнадцать, присоединяется к нам, и скаузеры обращаются в бегство. Мы ловим одного из них, валим на землю, прессуем и бросаем в бак для строительного мусора.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.