Гламорама - [6]
— Проблема вовсе не в этом, — подтянув Джей Ди, который удивленно хлопает глазами, к себе поближе, говорю я. — Кончай строить догадки. — Шумно вздохнув и набрав побольше воздуха, я продолжаю: — Проблема заключается в том, что фотография существует. И что один дебильный редактор колонки светских сплетен собирается пустить ее в дело. Так вот, в сравнении с этим инфаркт принцессы Каддлз, о котором мы только что говорили, — это сущий пустяк. — Я оборачиваюсь и наконец бросаю всем через плечо: — Нам нужно сходить вниз, посмотреть, как там фокусник. Извините.
— Но как же быть с Мэттью Бродериком? — вопрошает Пейтон. — И как быть с салатами?
— Может, взять две порции! — кричу я на ходу, волоча Джей Ди вниз по длинному крутому лестничному пролету, ведущему в подвал. Вокруг становится очень темно, и мы начинаем двигаться осторожнее.
Джей Ди лепечет:
— Ты знаешь, что я во всем помогаю тебе, Виктор. Ты знаешь, что я вернул выражению «не продохнуть от звезд» его буквальный смысл. Ты знаешь, что я сумел упаковать эту вечеринку знаменитостями под самую завязку. Ты знаешь, что я готов для тебя в лепешку разбиться, но вот этого я делать не буду, потому что…
— Джей Ди, завтра у меня фотосессия, показ, интервью на MTV с программой «House of Style», обед с моим отцом и репетиция группы — необязательно именно в этой последовательности. А еще мне надо успеть забрать мой гребаный смокинг. У меня весь день расписан. А вечером мне еще открывать вот этот чертов притон. У — меня — просто — нет — времени!
— Виктор, как всегда я постараюсь сделать для тебя все, что смогу. — Джей Ди нерешительно мнется на лестнице. — Теперь что касается фокусника…
— Плюнь на него. Почему бы нам просто не нанять клоунов на ходулях и не впихнуть внутрь пару-другую слонов?
— Он показывает карточные фокусы. Он работал на дне рождения Брэда Питта в Лос-Анджелесе в клубе «Jones».
— Не врет? — спрашиваю я с подозрением. — Ну и кто же там был?
— Эд Лимато. Майк Овиц. Джулия Ормонд. Мадонна. Модели. Куча адвокатов и светских тусовщиков.
По мере того как мы приближаемся к концу лестницы, становится прохладно.
— Я хочу сказать, — продолжает Джей Ди, — что было в общем-то круто.
— Но теперь круто — это отстой, — объясняю я, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь под ногами.
Здесь так прохладно, что изо рта идет пар, а перила лестницы холодны как лед.
— Что ты сказал, Виктор?
— Отстой — это круто. Уловил?
— То есть круто… это больше не круто?— спрашивает Джей Ди. — Я правильно тебя понял?
Я пристально смотрю на него, пока мы преодолеваем следующий пролет.
— Нет, ты не понял. Круто — это отстой. Отстой — это круто. Просто как дважды два, верно?
Джей Ди дважды моргает, трясясь от холода, и мы продолжаем наш спуск во тьму.
— Видишь ли, отстой — это круто, Джей Ди.
— Виктор, у меня сегодня нервы не в порядке, — отзывается он. — Может, не стоит грузить меня сегодня?
— Да тебе даже задумываться над этим не надо. Отстой — это круто. Круто — это отстой.
— Погоди, ладно. Круто — это отстой? Ну что, я усвоил хоть что-нибудь?
В самом низу так холодно, что свечи гаснут, когда мы проходим мимо, а телевизионные мониторы не показывают ничего, кроме войны микробов. Возле бара, расположенного у самого конца лестницы, стоит фокусник, похожий на Антонио Бандераса, внезапно помолодевшего, коротко подстригшегося и превратившегося в немца, и, сгорбившись, праздно тасует колоду карт, время от времени затягиваясь маленьким косячком и отхлебывая из стакана с диетической кока-колой. На нем рваные джинсы, короткая футболка — в общем, одет он преувеличенно небрежно, в явной попытке закосить под простого парня. Перед ним на стойке выстроились в ряд пустые фужеры для шампанского, отражающие те немногие лучи света, которые удостоили своим посещением подвал.
— Верно. Отстой — это круто.
— Но что же тогда на самом деле круто? — спрашивает Джей Ди, выдыхая клубы пара.
— Как что? Отстой, Джей Ди.
— То есть… круто больше не круто?
— В этом-то все и д-д-дело.
Здесь так холодно, что мои бицепсы сразу покрываются гусиной кожей.
— Но тогда что такое отстой? Отстой — это всегда круто? Или существуют какие-нибудь тонкости?
— Если ты ждешь, что тебе кто-нибудь ответит на этот вопрос, то ты не на том свете родился, — буркаю я.
Фокусник приветствует нас жестом, отдаленно напоминающим «знак мира».
— Ты работал на вечеринке у Брэда Питта? — спрашиваю я.
Фокусник тут же подвергает исчезновению колоду карт, табурет, на котором он сидит, и большую бутылку «Absolut Currant», после чего восклицает «Абракадабра!».
— Ты работал на вечеринке у Брэда Питта? — вздыхаю я.
Джей Ди толкает меня локтем под бок и показывает куда-то вверх. Я смотрю и вижу жирную красную свастику, нарисованную на купольном потолке прямо над нами.
— А вот это, пожалуй, действительно лишнее.
32
Зигзагом сквозь заторы машин к банку Chemical мимо нового магазина Gap — пятница, но город выглядит как-то по-понедельничному: слегка нереально — над ним висит небо, позаимствованное где-то из октября 1973 года или около того. На часах 17:30, Манхэттен изо всех сил пытается оправдать свою репутацию Бойкого Места: отбойные молотки, автомобильные гудки, полицейские сирены, звон разбитого стекла, мусороуборочные машины, свистки, рокочущая партия баса из новой песни Айс Кьюба, — весь этот звуковой мусор волочится хвостом за мной, когда я подкатываю на своем мопеде «веспа» к банку и становлюсь в очередь к банкомату, состоящую в основном из лиц восточноазиатской национальности, которые бросают на меня косые взгляды, а одна пара даже начинает, сблизив головы, перешептываться.
