Гладиатор, Маленький Лев и Капитан - [24]

— Я никогда не была в отношениях с кем-либо, я не могу судить.

— На нас были гонения, может быть, знаешь. Иезеркель в этом смысле самый вольный на этом континенте город. Там и трансвеститы и транссексуалы, и много еще нетрадиционных мужчин. Их просто туда согнали те, кто нас почему-то боится. Хотя чего бояться? Я не понимаю. Если что-то в мире есть, значит, оно нужно и надо с этим смириться.

— Может быть, остальные бояться, что ваш пример заразителен. Ну, что они сами поддадутся соблазну…

— Так оно и есть. Признаться самому себе, что ты можешь любить мужчину, это тяжело, почти равно признанию, что ты согласен быть женщиной, для обоих.

Любовь она одна на всех: и для лесбиянок, и для нас, и для обычных людей. Кого и как ты любишь, это уже дело твое, а не кого-то другого.

Проблема в том, что люди очень любят лезть в чужую жизнь, суют свой нос, а потом говорят, что мы не так живем. А как надо? Они знают? Они ни одной женщины в глаза не видели, они не умеют любить. В этом проблема нашего мира: мы лишены любви!

У меня есть Роберт. Когда я понял, что влюблен в лучшего друга, я решил повеситься. Роберт вынул меня из петли и как-то все так у нас закрутилось… Мы и сами не поняли, как все произошло, мы просто всегда любили друг друга. У Роберта есть я и мы счастливы, у нас есть возможность отдать свое тепло в чьи-то другие руки, мы умеем любить и быть верными — это тоже немаловажно, когда ты любишь кого-то.

— Это интересно, — я засыпала, голос у Эммэ был мягкий, достаточно высокий, но спокойный и он баюкал меня. Я не столько вникала в то, что он говорит, сколько слушала голос и удивлялась, сколько странных людей я уже повидала, а всего-то стоило уйти из родного города, как сразу началась какая-то суматоха. Потом мне начало казаться, что я в пути всю свою жизнь, как Мисхора, постоянно куда-то еду. Но, только ей интересны города, а мне голоса попутчиков, благо попадаются разговорчивые экземпляры.

— Роберт не любит об этом говорить. У него вообще другая точка зрения на происходящее. Мы хотим накопить денег и уехать в южную Африку. Я где-то слышал, что там целые города для нас. Почему бы и нет? Не надо бояться, что тебя обругают обидным словом или вообще попытаются избить. Мы с Робертом не слабые ребята и драться научились хорошо, но дураков-то полно по улицам шастает, сама понимаешь.

Эммэ наконец-то умолк и смотрел прямо, улыбаясь чему-то своему.

Из темноты непрерывными параллельными прямыми вылетали рельсы, но тьма постепенно рассеивалась. Мне только стало казаться, что ночь была столько же сколько я еду, как первые лучи нового дня стали рассеивать кромешную тьму. Стали видны унылые пейзажи, то поля, то темные леса с буреломами.

Мы выехали на длинную равнину, периодически проносились мимо жилых и заброшенных деревень. Кое-где уже пасся скот. Солнце взошло, но погода была ненастная и тучи застилали небо и горизонт. Поезд пошел в поворот. Мне нравилась эта скорость, которая очень хорошо ощущалась из кабины машиниста. За поворотом меня ожидало фантастическое зрелище.

Неподалеку виднелся лес, в серебристой дали ветер разметал тучи, и сквозь них в мареве дрожало огромное оранжево-желтое солнце, какое бывает только в начале осени.

Тучи медленно расходились, освобождая солнце, и оно, не дожидаясь пока ленивые, медлительные тучи разлетятся, било нам в глаза нещадно.

— Надень очки, — ткнул меня в бок Эммэ.

Я не реагировала, потому что всю меня заполнило это новое солнце. Восходы я видела тысячу раз, но сейчас в дороге солнце было другое, чужое, пленительно новое.

— Ты, я смотрю, без глаз хочешь остаться, — хохотнул Эммэ, — понимаю. Восход всегда интересное зрелище. Но очки бы стоило надеть.

Он коротким движением пихнул мне что-то на колени. Я лениво одела аляповатые мужские солнечные очки, но зрелище прорывающегося сквозь лес солнца было уже не таким захватывающим.

— Скоро станция. Тебе бы спрятаться в подсобку к Роберту. Хорошо?

Я зевнула.

— Ответ принимаю, как положительный, — улыбнулся Эммэ. Я покорно прошла в подсобку. Мне было откровенно все равно. Тело наливалось свинцом, и ломота усиливалась. Я легла рядом с Робертом. Он был какой-то ужасно теплый, даже горячий. Я прижалась к нему, чтобы согреться, меня немного знобило. Пригревшись, я скоро уснула.

Во сне я снова увидела дубовую аллею, залитую солнцем, даже на дорожках были солнечные капли, горячие и шершавые, но очень приятные, навстречу мне шли Эммэ и Роберт. Они обнимали друг друга, Эммэ говорил что-то, а Роберт смеялся в ответ и целовал Эмме то в шею, то в щеку. Им было счастливо, и мне стало хорошо тоже. "И это же хорошо, если им хорошо!" — несвязно подумала я напоследок.

Глава 12. Город Иезеркель

— Девочка, да ты заболела, — меня разбудил заботливый голос Эммэ. Роберт был уже у руля, а Эммэ пришел спать, вид у него был измученно-встревоженный.

— Нет, я хорошо себя чувствую, — зевнула я, чувствуя, как тяжелые теплые волны качают меня.

— Можешь мне этого не рассказывать, — фыркнул Эммэ и куда-то исчез. Поезд мерно качался и убаюкивал меня. Машинист вернулся через несколько минут с чашкой. От нее шел пар, и пахло лимоном.