Гладиатор - [21]

Удивительно, но такая работа, среди рабов, считалась благословением небес, от таких работников требовалось две вещи: прямо сидеть и вовремя подставлять пушистую шевелюру.

— Разве Эвиний не милашка? — спросил Император.

— Я рад, что ваше сиятельство так радеет за своего скромного слугу, но боюсь мне это не интересно.

— Неужели?! — с преувеличенным удивлением спросил Император, все так же не повышая голоса и оставляя разговор личным, впрочем некоторые, особенно заинтересованные персоны, начинали внимательно прислушиваться. — А я слышал, что тот омежка, к которому ты вызывал намедни Курция, невероятно мил.

Император и Далат уставились друг на друга.

«— Ах, вот чем я обязан твоему неожиданному визиту! Значит, пронюхал…»

«— Неужели это тайна?»

«— Это моё личное дело»

«— Почему? Есть причина?»

— И кстати, не тот ли это мальчик, которого ты так бесцеремонно утащил с арены?

Далат молчал. Ему совсем не нравилось, куда вел этот разговор.

— Значит, он, — вынес решение Император, плотоядно улыбаясь в предчувствии занимательной игры. — Но, кажется, я не вижу его здесь, — нахмурился Торциус в притворном огорчении.

— Ему нездоровится, — сквозь зубы ответил Далат.

— Действительно? А Курций обещал, что к этому времени парень поправится, а он никогда не ошибается.

Далат стиснул зубы. Он прекрасно видел, что Император развлекается от души и ни за что не позволит мышке улизнуть из мышеловки. Если сейчас он попросит Императора оставить парня в покое, то привлечет к нему ещё больше внимания, раззадорив неугомонного повесу. Дружба дружбой, но не стоило забывать, что перед ним Император, и следовало соблюдать осторожность. Кто знает, что у него на уме.

— Чего вы желаете, мой повелитель?

— Другой разговор, Далат, — обрадовался Торциус. — Зови мальчишку, давай посмотрим, кто так привлек моего верного генерала.

— Мальчик, должно быть, уже спит… — хмуро ответил Далат.

— Так буди скорее, — всплеснул руками Торциус, — пусть… почитает нам стихи!

Глубоко вздохнув, Далат щелкнул пальцами, и раб немедленно подскочил к хозяину. Генерал шепнул что-то ему на ухо, и бета, поклонившись, исчез.

* * *

Скорчившись на своей грязной подстилке, Офиару уткнулся лицом в колени. Слезы уже высохли, заставляя опухшее, разгоряченное лицо мерзнуть от ночной прохлады, врывавшейся через низенький проем на чердак.

Вновь и вновь Офиару прокручивал в своей памяти такие разные лица. Вот, Далат смотрит на него с презрением и ненавистью на арене; безразлично бросает в лицо, что он раб в своем паланкине; метает гром и молнии на кухне, и говорит, что распнет верного Суллу… и другой Далат, что заботится, лечит, крепко сжимает в объятьях в ванне, разрешает спать в своей постели, разговаривает как друг и не ругает, когда Офиару задает личные вопросы…

Но то, каким он предстал перед ним сегодня, было просто отвратительным. Лицо его было перекошено от злости, в глазах пылала ярость. Он рычал, будто дикий зверь, и Офиару впервые по-настоящему испугался, поверив, что он действительно убьет его…

Разве такое возможно? Ведь еще день назад он казался… не таким, совсем другим… хорошим что ли…

Живот снова нещадно выкручивало, иногда сводя так сильно, что Офиару переставал дышать, замерев в ожидании, когда спазм отпустит. Сулла сказал, что скоро придет доктор, наверное, стоит его спросить, чего не следует есть…

Омега так глубоко провалился в собственные тревоги и несчастья, что услышал скрип лестницы за пару секунд до того, как из темноты вынырнул Сулла.

— Офиару, поднимайся.

— Я не сплю.

— Хорошо. Идем, тебя требуют на обеде.

* * *

Офиару тихонько вошел в зал, держась за Суллой, тот, обернувшись, принял у омеги серебряный разнос с напитками и, как они условились, тихонько отошел в правый угол.

Его лицо едва ли остыло, как снова кровь прилила к щекам, он не мог понять, зачем Сулла заставил надеть его такую короткую рубаху, так что ноги были видны до середины бедер, выставляя на всеобщее обозрение огромный багровый шрам, стянутый нитками. А когда он понял, что будет стоять так, что только слепой не заметит его увечья, и вовсе рассердился на бету.

— Офиару, прости, но я в точности выполняю повеления хозяина, и он настоял, чтобы ты выглядел именно так. Прошу, просто сделай, как он хочет. Мне кажется, он не желает тебе вреда.

Обдумывая услышанное, Офиару отрешился от происходящего, представляя, что его тут и вовсе нет. Он тихонечко стоял, вперя взгляд в пол и сцепив руки впереди.

Кажется, его появление прошло незамеченным. Гости кричали и гоготали, то и дело поднимая бокалы, разговор был сбивчивым, сдобренным похабными шутками и пошлыми анекдотами. Простояв так несколько минут, Офиару решился выглянуть из-под длинной ровной челки.

Первым, кого он заметил, был Далат. Этот огромных размеров альфа откинулся на одной из лож. Его тога немного растрепалась, обнажая мощные мышцы груди, волосы были распушены, спадая прямыми темными прядями на плечи. А затем он заметил его.

Какой-то омега неприлично лапал генерала! Он касался его колен и бедер будто случайно, его голова находилась на уровне паха в непозволительной близости от желанного тела.