Гитлеровская партия — партия хищнического империализма - [4]

Под звон антикапиталистических фраз об уничтожении «процентного рабства», наделении крестьян землей, обеспечении ремесленников мастерскими, лавочников — лавочками, деклассированных интеллигентов — постами и службами, гитлеровская партия всасывала в себя этот мелкий люд. Этих людей прельщала антикапиталистическая трескотня гитлеровцев, им импонировало провозглашение незыблемости принципа частной инициативы и сохранение частной собственности. Все это включалось в понятие «национал-социализм». Этого искренне жаждали разоряемые крупным капиталом мелкие буржуа, об этом мечтали мелкие собственники города и деревни.

К 1923 г. партия Гитлера становится многочисленной. В ноябре того же года Гитлер пытается путчем захватить власть в Мюнхене. Но Гитлер ошибся в одном. Его хозяева — рурские магнаты и берлинские банкиры, рейхсвер и государственная власть считают преждевременным и несвоевременным приход Гитлера к власти. Несколько жиденьких залпов мюнхенской полиции было достаточно, чтобы Гитлер постыдно бежал, оставив на произвол судьбы выведенные им отряды. Гитлер пытался оправдать свое трусливое бегство легендой о том, что во имя спасения мальчика, оказавшегося на месте стычки во время путча, он, якобы, схватил ребенка и вынес его из-под обстрела. «Из свидетелей никто ни словом не упоминает об этом мальчике», — саркастически замечает об этом историк германского фашизма Конрад Гейден[7]. Гитлер, в качестве спасителя детей, воистину зрелище для богов!

Путч Гитлера не удался. Революционное движение шло уже на спад. Социал-демократия еще была нужна финансовым магнатам. Не время было Гитлеру отдать власть. Гитлер отделался несколькими месяцами легкого тюремного заключения. Государственная власть явно благоволила австрийцу Гитлеру — иностранцу, поднявшему восстание против нее. Из тюрьмы он откровенно руководил своей партией, посылал статьи в печать, принимал посетителей в своей камере.

Положение в стране начинает улучшаться. Частичная стабилизация дает себя чувствовать. Иностранные займы содействуют оживлению промышленности. Ряды гитлеровской партии редеют. Лавочники и ремесленники оставляют штурмовые отряды, переходят к деловым занятиям. «Национал-социалистская» партия начинает хиреть. Чтобы она не сошла со сцены, фабрикант Бехштейн, металлопромышленник Борзиг, банкир Кирдарф финансируют ее. Партия остается в живых. Ее влияние все же продолжает падать на протяжении всего периода частичной стабилизации. Характерно, что в 1928 г., когда гитлеровцы на выборах в рейхстаг собрали наименьшее количество голосов после неудачного путча Гитлера в 1923 г., круг финансирующих Гитлера магнатов расширяется. Тиссен, Феглер, Крупп и другие плутократы стали усиленно снабжать гитлеровскую партию деньгами. Если вспомнить, что первые раскаты приближающегося мирового экономического кризиса уже были слышны в 1928 г., тогда понятной станет забота финансовых акул о сохранении столь важного для них резерва, как гитлеровцы.

В годы мирового экономического кризиса 1929—1932 гг., с особой силой разразившегося в Германии, социальная демагогия германских фашистов достигает своего апогея. Гитлеровцы расширили свою «программу». Безработным они обещают работу, рабочим — социализм, а предпринимателям» — прибыль. Всеобъемлющий немецкий «социализм» всем все «гарантирует»!

Магнаты германского капитала оставались довольными паясничаньем Гитлера. Они его все обильнее субсидировали. Их правительства потворствовали организации банд СА — штурмовых отрядов. Это готовились массовые боевые организации для осуществления фашистской диктатуры Круппов, Феглеров, Сименсов и других трестовских акул. Рурские угольные бароны подымали цены на уголь и систематически вносили крупные суммы в партию Гитлера. Только на избирательную кампанию во время президентских выборов 1932 г. гитлеровская партия получила от них в течение нескольких дней 3 млн марок.

В годы кризиса положение в Германии стало исключительно тяжелым. Количество безработных достигло в 1932 г. 8 млн человек, разорение крестьянских и городских мелкобуржуазных масс прогрессивно возрастало. Особенно трагично было положение молодежи. Она созревала для вынужденного безделья, она оканчивала учебные заведения, чтобы в поисках работы слоняться из города в город, из местечка в местечко, из деревни в деревню. Государство заботливо следило за положением дел помещиков и банкиров. Восточно-прусским юнкерам, в порядку так называемой «восточной помощи», были предоставлены за счет казны сотни миллионов марок. А крестьянство лишалось своих хозяйств. Обанкротившимся банкам в порядке санации (оздоровления) были переданы государством миллиарды марок, а против рабочих и служащих издавались чрезвычайные декреты о снижении заработной платы и уменьшении выплаты по безработице и болезни. На этой основе массы левели. Коммунистическая партия стала массовой с широким влиянием в среде рабочих. Быстро падало влияние социал-демократии, содействовавшей правительствам Брюнинга и Папена в проведении этих чрезвычайных законов. Дошло до того, что Р. Гильфердинг — один из вождей германской социал-демократии — публично заявил в своем теоретическом органе «Die Gesellschaft» («Общество») о том, что в этих чрезвычайных декретах слышна музыка... социализма. Революционизирующее влияние успехов первой пятилетки в СССР на германских рабочих было огромно. Атмосфера накалялась. Запахло приближающимися боями.