Гитлер в Вене. Портрет диктатора в юности - [161]
9. Чехи в Вене
Иммиграция на рубеже веков
После 1867 года соотношение сил на политической арене Дунайской монархии начало меняться, причём не в пользу немцев. Сначала — в связи с разделением на Транс- и Цислейтанию, затем — из-за либеральной конституции 1867 года, действующей в западной части империи и гарантирующей каждому гражданину защиту его национальных прав. Введённое в 1906 году всеобщее равное избирательное право окончательно ограничило политическое влияние немцев, так как их доля в общем составе населения невелика: в Цислейтании немцев — всего 35,6%, а во всей Австро-Венгрии — и того меньше. При новой демократической системе немцы распростились со своим привилегированным положением, по традиции и сначала делили власть с другими национальностями, а в итоге смирились с доминированием «ненемецкого» большинства. Процесс протекал крайне болезненно, на фоне ожесточённой межнациональной борьбы.
До 1867 года в школах и университетах преобладал немецкий язык, теперь его всё больше вытесняли местные языки коронных земель. В 1867 году занятия на немецком велись в большинстве, а в 1905 году — только в половине гимназий, в 1912/1913 учебном году — лишь в 43% гимназий. Тенденция сохранялась[1174].
В Галиции, например, число жителей, называющих родным языком польский, выросло на 17%, а доля немецкоязычных упала на 57%[1175]. В Буковине число польскоязычного населения выросло почти на 40%, румыноязычного — почти на 20%, а немецким языком пользоваться фактически перестали. Перемены были обусловлены не только выездом немцев с этих территорий, но и тем, что многие двуязычные граждане, к тому же зачастую смешанного происхождения, теперь стали называть себя поляками, а не как прежде — немцами.
Немецкий язык особенно заметно сдал позиции в чешских землях, в индустриально наиболее развитом регионе монархии. Чехи были второй после немцев нацией Цислейтании по политическому весу, отличались высоким уровнем образования и эффективной экономикой. Чехи составляли жёсткую конкуренцию богемским немцам, тем более что их рабочая сила стоила дешевле. Не выдержав давления, многие рабочие из богемских немцев уезжали в Саксонию или Нижнюю Австрию. Чехи, напротив, приезжали. Таким образом регионы, прежде немецкоязычные, становились двуязычными. Ещё и потому, что у чехов рождаемость была выше, чем у немцев. С 1900 по 1910 год доля чешского языка в богемских землях выросла более чем на 40%.
Например, город Будвайс (сегодня — Ческе-Будеёвице) в Южной Богемии в середине XIX века был чисто немецким, в 1880 году численность немцев и чехов сравнялась, в 1910 году немцы составляли уже только 38,2% населения, и тенденция сохранялась[1176]. В Праге, включая предместья, проживали в 1880 году 228.019 чехов и 41.975 немцев — соотношение составляло примерно 82% к 18%. А в 1900 году — 92,3% к 7,5%[1177]. В 1910 году в городском совете Праги не осталось ни одного немца.
В 1909 году из немецкого посольства озабоченно писали в Берлин: «Немцы в Судетской области вынуждены держать оборону против чехов, причём уже давно. Чехи систематически добиваются того, чтобы создать государство в государстве, включающее Богемию, Моравию и Нижнюю Силезию, с единым ландтагом всех «Земель Богемской короны» в Праге. Они хотят превратить это государство в некое подобие Венгрии, с чешским верховенством, чешским государственным языком и проч.» Богемские немцы проформа будут иметь равные права с чехами, «но на практике подвергнутся славянизации и притеснениям… Чехи работают на то, чтобы не осталось ни одной чисто немецкой части Богемии»[1178].
С Моравией, правда, в 1905 году удалось прийти к компромиссу («Моравское соглашение»). Однако переговоры об аналогичном соглашении с Богемией затянулись на годы, погубили несколько кабинетов министров, но результата так и не дали. Камнем преткновения стала столица региона — Прага. Чехи настаивали на исключительно чешском характере города. Немецкое меньшинство требовало сохранения двуязычия.
На «славянизацию» жаловались не только члены радикальных националистических партий. Всем немецким партиям, включая социал-демократов, либеральные объединения и христианских социалистов, было присуще национальное самосознание, пусть и в разной степени. Убеждению немцев в своей элитарности противостояло мощно растущее национальное и экономическое самосознание чехов.
Количество чехов в Вене увеличилось с 1851 по 1910 год примерно в десять раз[1179]. В 1910 году каждый пятый житель города был чешского происхождения, и приток чехов продолжался. Перспектива превращения Нижней Австрии и Вены в двуязычный регион казалась весьма реальной, но только в том случае, если бы приезжие не ассимилировались, сохраняя свою чешскую идентичность. Об этой проблеме во времена юности Гитлера обсуждавшейся весьма горячо, он упоминает и в «Моей борьбе»: Немецкие населённые пункты принимали на работу ненемецких чиновников и превращались медленно, но верно в опасные смешанные зоны. Процесс набирал обороты даже в Нижней Австрии, и многие чехи уже считали Вену своей столицей[1180].
Немцы, демонстрируя данные по налогам, пытались доказать, что лишь они имеют право на господствующее положение в Габсбургской монархии. Именно они обеспечивают существование
Маргарет Тэтчер смело можно назвать одной из самых сильных женщин ХХ века. Несмотря на все препятствия и сложности, она продержалась на посту премьер-министра Великобритании одиннадцать лет. Спустя годы не утихают споры о влиянии ее политических решений на окружающий мир. На страницах книги представлены факты, белые пятна биографии, анализ и критика ее политики, оценки современников и потомков — полная документальная разведка о жизни и политической деятельности железной леди Маргарет Тэтчер.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.
Книга посвящена выдающемуся политическому, государственному и военному деятелю Казахстана — Кенесары Касымову. Восстание, поднятое Кенесары, охватило почти весь Казахстан и длилось десять лет — с 1837 по 1847 год. Идеологические догмы прошлого наложили запрет на историческую правду об этом восстании и его вожде. Однако сегодня с полным основанием можно сказать, что идеи, талант и бесстрашие Кенесары Касымова снискали огромное уважение казахского народа и остались в его исторической памяти как одна из лучших страниц национально-освободительной борьбы казахов в XIX веке.
С самого первого сезона, с января 1990 года, каждая серия «Симпсонов» начинается с шутки, которую не замечают десятки миллионов зрителей за сотни миллионов просмотров. Когда название сериала выплывает из-за облаков, сначала вы видите только первую половину фамилии, «The Simps»; вторая показывается чуть позже. Все еще не понимаете? В английском языке «Simps» означает простаки, туповатые граждане, – как те, которых вы увидите в сериале. Но не расстраивайтесь – это не последняя шутка, которую вы не заметили в «Симпсонах».
Граф Ф. Г. Головкин происходил из знатного рода Головкиных, возвышение которого было связано с Петром I. Благодаря знатному происхождению граф Федор оказался вблизи российского трона, при дворе европейских монархов. На страницах воспоминаний Головкина, написанных на основе дневниковых записей, встает панорама Европы и России рубежа XVII–XIX веков, персонифицированная знаковыми фигурами того времени. Настоящая публикация отличается от первых изданий, поскольку к основному тексту приобщены те фрагменты мемуаров, которые не вошли в предыдущие.