Гитлер в Вене. Портрет диктатора в юности - [133]
Райнхольд Ханиш рассказывает, что в 1909–1910 годах в мужском общежитии Гитлер критиковал католическую церковь за «враждебность немецкому духу». Он считал, что немцы могли бы стать единой нацией и достичь более высокого уровня культуры, если бы остались верны германской мифологии. Католицизм пролил больше крови, чем любая другая религия. Аноним из Брюнна вспоминает 1912 год: «Гитлер сказал, что больше всего вреда немецкому народу принесло принятие христианского смирения», поскольку оно вовсе не христианское, а «происходит от восточной лени». Карла Великого он вовсе не ценил, считая этого поборника христианской веры палачом немцев, который затормозил их развитие как минимум на полтора столетия. Не вмешайся Карл, и франки, и лангобарды говорили бы по-немецки. Всё это — типичные утверждения пангерманцев начала XX века.
Однако, по свидетельству анонима, молодой Гитлер с уважением относился к Лютеру: «Заслуги Мартина Лютера перед немецким народом велики, не только потому, что он дал ему новый язык, но в первую очередь потому, что он повёл его прочь от Рима к подлинному германскому духу». Ханиш утверждает, что Гитлер считал истинной религией немцев протестантизм и восхищался Лютером как величайшим немецким гением. А Карл Хониш вспоминает, что в 1913 году, Гитлер в общежитии больше всех ругал «красных и иезуитов».
Получается, Гитлер симпатизировал движению Шёнерера «Прочь от Рима!». Однако официально Гитлер так и не вышел из католичества. В роли политика ему не выгодно было упоминать об этих увлечениях своей юности. На обвинения подобного рода он всегда отвечал, что ни он, ни его отец движение «Прочь от Рима!» никогда не поддерживали[982].
Вскоре после того, как шёнерианцы наконец-то дали название своей партии — с 1901 года они стали «Пангерманской ассоциацией», — недовольство капризами непредсказуемого вождя прорвалось наружу. Движение «Прочь от Рима!» стало последней каплей. Карл Герман Вольф, самый популярный и талантливый товарищ Шёнерера по партии, хотя и перешёл в протестантизм, но категорически возражал против того, чтобы глубоко личное решение рассматривали в качестве условия членства в партии. Благодаря этой точке зрения, он сумел собрать вокруг себя внутрипартийную оппозицию.
>Поздравительные адреса Шёнереру
На поверхность всплыли многие старые ссоры и разногласия в основополагающих вопросах. В отличие от Шёнерера, предававшегося оторванным от реальности фантазиям о великогерманском будущем, Вольф считал главной задачей каждодневную активную борьбу за права немцев в Цислейтании. В 1902 году Вольф отошёл от Шёнерера и основал Свободную пангерманскую, или Немецкую радикальную, партию. В Рейхсрате из двадцати одного депутата от пангерманцев четверо перешли на сторону Вольфа. Все пангерманские союзы, включая самые мелкие фехтовальные и гимнастические объединения, велосипедные клубы и танцевальные кружки, раскололись на «шёнерианцев» и «вольфианцев».
В 1903 году газета «Остдойче Рундшау», издаваемая Вольфом, но при этом финансируемая в основном Шёнерером, приняла сторону немецких радикалов. Шёнерер вынужден был основать новую ежедневную газету — «Альдойчес Тагблатт» с редакцией и типографией на Штумпергассе. Этой газете не удалось сравняться по влиятельности с «Остдойче Рундшау», она влачила жалкое существование. В 1908 году Шёнереру пришлось собирать пожертвования, чтобы уплатить 8000 крон долга за типографские расходы[983]. Лишь то обстоятельство, что молодой Гитлер в Вене активно читал именно эту газетёнку, придало ей задним числом неожиданное политическое значение.
Сильно сдавший позиции Шёнерер сконцентрировался теперь на борьбе против введения всеобщего равного избирательного права, то есть и против социал-демократов, собиравших массовые демонстрации в поддержку нового порядка выборов. Однако его невыносимо длинные речи и дикая брань свидетельствовали об умственной деградации. Ничего нового сказать он уже не мог.
Когда ввели ненавистное ему всеобщее избирательное право, Шёнерер не прошёл в парламент. Его партия сохранила только три из двадцати двух мест и уже не могла оказывать влияние на парламент, в который входили 516 депутатов. Пангерманцы предпочли тем не менее остаться в парламенте и не образовали внепарламентскую оппозицию, заседая в пивных. Как пишет Гитлер в «Моей борьбе», это и стало одной из главных причин краха движения… Этот вопрос он тщательно обдумал ещё в Вене[984].
Одинокий Шёнерер умер в 1921 году в Вальдфиртеле и был похоронен, как того и желал, во Фридрихсру под Гамбургом, недалеко от могилы Бисмарка.
Посмертные почести
После смерти Шёнерер снова удостоился поклонения — благодаря одному из своих венских почитателей, о существовании которого он, правда, не подозревал. На протяжении всей жизни Гитлер превозносил кумира своей юности и посвятил рассказу о нём немало страниц в «Моей борьбе», восхваляя прежде всего настойчивость Шёнерера, верность принципам и неизменную любовь к «немецкому народу».
