Гипноз и преступность - [6]

На новый курс лечения у Месмера уже нет времени. Комиссия нравов, отмобилизованная императорским двором, архиепископом и придворными медиками, приказывает "прекратить безобразия" и выдать девицу родителям. Месмер исполняет приказ и покидает Вену с тем, чтобы поселиться в Париже. Описывая это событие, известный в свое время маг и гипнотизер X. М. Шиллер-Школьник вносит некоторые добавочные штрихи к облику Месмера. "Месмер, — пишет он, — родился в 1734 г. в Инцнанге (у Баденского озера) в семье лесничего и, при всей его гениальной и необычайной даровитости, унаследовал также и дурные наклонности отца: корысть, честолюбие и чрезмерную жажду чувственных наслаждений, помешавших ему достигнуть соответствующей высоты. Он преждевременно пал жертвой своей страсти и честолюбия"[8].

Однако данные другого исследователя жизни и творчества Месмера — Л. Шертока — явно не совпадают с мнением предыдущего автора и вносят в облик Месмера неожиданные черты. В юности, пишет Л. Шерток, Месмер отличался застенчивостью и приобрел уверенность в себе только после женитьбы, которая ввела его в придворные круги Австрии и принесла большое состояние, быстро растраченное им на постройку дворца, где он устраивал нескончаемые празднества. Былая застенчивость компенсировалась у него параноидальной манией величия. В этот период у Месмера сложилось убеждение, что он совершил революционный переворот в медицине и ему уготована роль благодетеля человечества. Об этом свидетельствует тот факт, что, будучи изгнан из Вены, он не колеблясь обращается к французскому королю Людовику XVI с просьбой предоставить в его распоряжение для лечения больных один из королевских замков.

Говорить что-либо определенное о роли эротизма в жизни Месмера на основе тех противоречивых сведений, которые дошли до нас, очень трудно. Известно, что женился он поздно на женщине старше себя, детей у них не было; через несколько лет он расстался с женой, переселившись в Париж. В этом городе, где злословие отнюдь не щадило его, никто ни разу его не упрекнул ни в одном беспутном поступке, как это произошло в Вене.

Л. Шерток также не имеет на сей счет определенного мнения. "Чем это могло объясняться? — вопрошает он.

— Полным воздержанием? Сексуальной неполноценностью? В последнем случае, считает фрейдистски ориентированный автор, магнетизм должен был в известной мере служить ему защитой: сознавая свою импотенцию, он то вымещал ее на других в форме параноидальной агрессивности, когда, например, он заподозрил в предательстве своего друга д’Эслона, основавшего собственную школу магнетизма, то подавлял больных добротой (особенно в последние годы в Швейцарии). Однако даже если признать, что сексуальное поведение Месмера действительно было "безупречным", то обо всех магнетизерах этого, по-видимому, никак нельзя сказать"[9].

И действительно, в справедливости последней фразы приведенного высказывания, как показали последующие события, развивавшиеся вокруг гипноза, сомневаться не приходится. Некоторые факты, свидетельствующие об этом, приводятся в следующем разделе.

"Магнетическое лечение опасно для нравов"

В истории цивилизации бывают периоды расцвета мистицизма и чертовщины, когда кажется, что в здравомыслии человечества происходит какой-то "сдвиг" и оно начинает мыслить категориями "немыслимого", пребывая в напряженном ожидании грядущего чуда. Отмечено, что такого рода положение складывается, как правило, в периоды активизации масштабных исторических процессов, когда расшатываются старые социальные уклады и институты и начинают формироваться новые.

Исследователи, занимающиеся изучением массовых планетарных пертурбаций, связывают такого рода периоды с повышением уровня солнечной активности, которое приводит к преобладанию тонуса правого полушария человеческого мозга, а вместе с этим и к указанным социальным явлениям.

Социально нестабильные эпохи нередко бывают ознаменованы значительными научными открытиями. Становление и расцвет учения о "животном магнетизме", открытом Месмером в 1775 г., приходится как раз на одну из таких эпох. Сам автор этого открытия, добившийся весьма громкой и, как уже отмечалось ранее, не всегда доброй славы, предпочел в связи с этим покинуть Вену и перебраться в Париж. Это произошло в 1778 г.

Парижское общество в это время переживало увлечение "непостижимыми" чудесами и мистикой. В светских салонах, на званых вечерах внимание многочисленной публики неизменно бывало сосредоточено вокруг таких феноменальных личностей, как граф Сен-Жермен, граф Калиостро (Бальзамо), мадам Бантан, и многих других, не успевших достичь высот славы.

Месмер прибыл в Париж в ореоле европейской известности как могущественный целитель, и парижский высший свет, еще не пресытившийся "чудесами", проявил к нему самый живой и неподдельный интерес. Он становится желанным гостем в самых знатных дворянских домах, его охотно принимают титулованные особы, бывает он и при дворе самого "христианнейшего" короля Франции Людовика XVI. Всеобщее увлечение месмеровским магнетизмом как полуоккультным действом, формирующим необычные состояния психики, вскоре охватило широкие круги парижского общества и начало проникать в другие столицы Европы. Как грибы после дождя, появились многочисленные магнетизеры, и магнетические сеансы сделались модной салонной игрой, а некоторые такого рода "целители", вызывая у своих пациенток истерические кризы и "любовный трансфер", легко добивались сексуальных контактов.