Гиперборея - [8]

— Мадам! — услышала я его жалобное кудахтанье. — Спасите меня, мадам! Я не умею плавать!

— Ты не утонешь здесь, Бес! — успокоила я его и не смогла удержаться от смеха, глядя на его беспомощное барахтанье. — Только распугаешь всю рыбу!

Все-таки мне пришлось выволакивать несчастного, иначе бы Тэйу свалился вместе с ним. Бес был для него еще тяжел. Выбравшись на берег, наш воспитатель, словно кошка отряхнулся, вылил из чалмы лишнюю воду и тут же принялся читать гневные наставления умиравшему от смеха мальчишке. Мокрый, взъерошенный, облепленный водорослями и читающий при этом нотации, он выглядел уморительно.

— Так ты говоришь, кара? А по-моему, с ним не соскучишься! — проговорила Ладо сквозь смех.

— Это единственный положительный момент в его воспитании, — сказала я, устав смеяться. Ладо тоже посерьезнела.

— А ты не думаешь о том, чтоб родить своего ребенка? — спросила она вдруг.

— Ты же знаешь, что у нас людей дети из воздуха не берутся, — растерянно оглянувшись, ответила я. Ее вопрос застал меня врасплох.

— Да, знаю, — с лукавством отозвалась богиня любви.

— А тот единственный, от которого я хотела бы иметь ребенка, как и все титаны бесплоден.

— Это я тоже знаю, Бет. Но у тебя в наместничестве столько людей, и большая часть из них, на сколько мне известно, — мужчины.

— Ладо! Ты в своем уме?!! Я же наместница!

— Ну, и что!

— Да я на всех этих мужчин, иначе как на подданных и смотреть не могу!

— Так у тебя нет любовника?

— Конечно, нет! — шикнула я на нее и обернулась на Сиби и Камира, потому что Тэйу и Бес были слишком заняты, чтоб прислушиваться к нашему разговору. — Говори потише!

— Любовника надо завести! — изрекла она назидательно. — Это полезно для здоровья.

Я попыталась что-нибудь сочинить в ответ, но, к счастью, не успела. В лесу послышался хруст веток и грузный топот: кто-то большой быстро приближался к нам. И я уже догадывалась, кто. Из кустов вынырнул Бобровник и кинулся к нам.

— Я услышал, что ты в моем лесу и тут же бросился на встречу! — вскричал он, одним махом перепрыгнув через ручей. — Хотел первым с тобой поздороваться!

— Ты не успел! Первой была я! — озорно пропела Ладо.

— Вижу, — с досадой молвил леший.

— Я очень рада видеть тебя снова, — искренне призналась я, широко размахиваясь, чтоб обнять его радостно-объемистое туловище. — И рада снова быть в Дремучем Мире.

— И я как рад! — воскликнул мэр Дремучего Леса и тут же спросил по-хозяйски, видимо на всякий случай:-Ты ведь больше не станешь портить мои посадки?

— Ах, Бобровник! Кто старое помянет, тому знаешь что? — смеясь, поинтересовалась я.

— Знаю!

ГЛАВА 3

Матушка тоже выбежала нас встречать. Вскоре мы заметили ее прыткую фигуру в ельнике. Всей пестрой толпой отправились мы к ее избушке, чтоб отдохнуть и переговорить. А переговорить было о чем. Я собиралась выспросить Матушку, которой доверяла больше, чем Бобровнику или Ладо, о настроениях, царивших в Дремучем Мире, а главное — в замке Гавра. Я ожидала услышать все что угодно, но такое!

— Собирается уходить в мир людей?!! Навсегда?!! Ты ничего не напутала, Матушка?

— Ничего я не напутала. Об этом знают все в Дремучем мире.

— Но зачем?!!

— Кто его знает? Я же говорила, в последнее время он изменился. Совсем стал другой. Таким я его не помню с тех пор, как сама появилась в Дремучем Мире. Он не хочет больше быть бессмертным. Вот что.

— А что говорят в его окружении? Ты Евстантигму не расспрашивала?

— Он мне и рассказал обо всем. Он один только и живет теперь при дворе.

— Гавр не говорил ему, зачем он собирается так поступить?

— Вот что, кума, — возразила Матушка, — сама и спроси его. Скоро ли в замок-то пойдешь?

— Сейчас и пойду. Теперь мне точно нужно с ним повидаться. Да, и пусть Тэйу останется у тебя.

— Не зайдешь что ли ко мне?

— Некогда, Матушка. Сама видишь, какие творятся дела.

Дорога от избушки матушки до замка Гавра не изменилась. И вообще ничего не изменилось в Дремучем Лесу. Жизнь его обитателей шла своим давным-давно установленным чередом и не изменилась бы, даже если бы Гавр все же решился уйти в мир людей. Дремучие, казалось, и не нуждались в его мудром или каком-то еще правлении. Недаром когда-то мое появление здесь произвело такой переполох. Сколько всего произошло с тех пор. Но ничего не изменилось.

— Евстантигма!

Я увидела упыря у входа в замок. Он задремал, видимо, поджидая меня, встрепенулся, выпрямился, раскланялся. Какой вежливый! Я тут же вспомнила, как впервые увидела его у себя в терраске, в доме, которого уже не существовало. Какие замечательные все-таки были времена!

— Я не думал, что ты придешь одна, Беатриче.

— А что, мне стоит чего-то здесь опасаться?

— Да, нет. Но раз ты с официальным визитом, разве не должна быть при тебе свита?

— Свиту я оставила у Заварзузы. Да ведь меня знаешь, Евстантигма, я всегда нарушала привычные нормы. И потом, я сейчас не с очень официальным визитом. Вернее, сейчас не об этом хочу поговорить с Гавром. Я тут кое-что слышала о нем.

— Боюсь, я не смогу тебя пустить к нему, — опустив свои красные глаза вниз, произнес упырь.

Я не слишком удивилась. Можно сказать, я даже могла предположить подобное хамство со стороны моего бывшего… Я до сих пор не знала, кем мне он был. Слишком уж все по иному было здесь, чем в Тварном мире. Все проще и сложнее одновременно.