Гимн шпане - [15]

— И ведь что бесит: они получают мизерную плату, им вечно затыкают глотку — помнишь дело матери Дари Бубуль [16], так вот, полиция знала, что настоящий убийца на свободе, но прокурор приказал нам не рыпаться, — а эти болваны все равно продолжают служить верой-правдой.

Из-за духоты и выпивки я немного осоловел; несмотря на запотевшие окна, в кухню пробивался утренний свет.

— Сходили бы, — сказала женщина, — а то опоздаешь, да и твой гость наверняка спешит.

На первый взгляд его склад напоминал пещеру современного Али-Бабы: повсюду валялись шмотки, какие-то свертки, бытовая техника, видеокамеры, фотоаппараты прямо в нераспечатанных коробках, короче, все что угодно, вплоть до консервов. Как видишь, есть чем поживиться, заметил легавый, тут в ожидании своего часа покоятся миллионы, — он свистнул, примчались два огромных пса, — но ты не представляешь, сколько головной боли требуют подобные дела: рискуешь, прикрываешь, организовываешь поставки, порой не знаешь, за что хвататься.

Я по-хозяйски обошел помещение, собаки уселись, да, о таком размахе я и не мечтал. А представь, вдруг случится пожар, — он ужасно боялся пожара, — ведь товары такого происхождения не застрахуешь. Не за-стра-ху-ешь, повторил он раздельно, открывая двери. Я вышел, переставил грузовик задом к складу, и он помог мне погрузить коробки.

— Если взяться за дело с умом, можно будет деньги грести лопатой.

Видаки были в полном порядке, остальным пусть займется Жоэль; я выбрал для Мари-Пьер фотоаппарат, автоматический, «Кэнон Эпока» последней модели, и диктофон.

— Так, допустим, ты едешь, и тебя останавливают для досмотра, — сказал легавый. — Что дальше?

— Не знаю, наверное, мне хана.

Он покачал головой: нет, не угадал.

— Понимаю твою логику, но ты ошибаешься.

Он взял со стола у самого входа квитанции на заказ и спецификации на товар.

— Слушай: ты работаешь для некой компании, вот все документы, ты просто перевозчик, если у них возникнут подозрения, пожалуйста, пусть звонят начальству, усекаешь?

Я кивнул.

— По телефону, указанному в бумагах, никто не отвечает — ну и что, директор часто отлучается из кабинета; что дальше?

— Меня забирают, — рискнул я.

— Правильно, но твои бумаги в порядке, против осмотра ты не возражаешь, впечатление производишь хорошей, и тебя отпускают.

— Это точно?

Мой вопрос его разозлил.

— Я двадцать два года служу в полиции, дорос до главного инспектора, тебе не кажется, что я имею кое-какое представление об этой кухне?

— Да-да, — сказал я, — разумеется.

Он написал мою фамилию в начале первого листа, поставил печать и протянул всю пачку, смотри, не потеряй, каждый раз будешь получать такую же.

— И второй момент: не торопись уезжать сразу, возвращайся в отель и жди моего звонка, сначала я проверю, кто из наших сегодня на дежурстве, и сообщу, когда можно двигать, понял?

— Понял.

Он мог на меня положиться: раз уж выпал случай работать с профессионалом, я должен быть на высоте. Он пожелал мне счастливого пути, следуя дорожным указателям, я легко найду свой отель, он выедет позже и позвонит мне ближе к полудню. Когда я тронулся, псы с лаем побежали за грузовиком, невероятно, но факт — я сидел за рулем собственной удачи.

Ставни нашего номера были распахнуты, я поставил грузовик так, чтобы он был виден из окна, и поднялся наверх.

— Нет, примерь-ка лучше эту, — донесся из-за двери голос Жоэля. — В красных туфельках ты вылитая Мэрилин Монро, ну-ка, повернись, я оценю.

Я слышал, как Мари-Пьер хихикнула: ты такой льстец, Жоэль, все-то ты выдумываешь. — Жоэль сидел на кровати, а она натягивала облегающую юбку.

— Все в ажуре, товар у меня, — сказал я.

Они одновременно обернулись ко мне: здорово, улыбнулась Мари-Пьер, как ты быстро, Жоэль думал, мы напрасно тебя дожидаемся. Точно, подтвердил мой напарник, на твоем месте я бы смылся, только вы меня и видели.

— Грузовик внизу, а я здесь, как обещал.

— Да ладно, — говорит Жоэль. — Шучу.

Я посмотрел на Мари-Пьер.

— Он прав, к этой юбке подойдут красные туфли, черные — не то.

Жоэль открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут в дверь постучали и меня позвали к телефону.

— Пригляди за машиной, — велел я, махнув в сторону окна. — Я быстро.

В холле стоял запах кухни и сигаретного дыма, менеджер протянул мне трубку, — сразу видно, средний мотельчик.

— Это я, — звонил легавый. — Можем поговорить?

Он считал, что отправляться в дорогу раньше семи вечера опасно, и советовал дождаться, когда на дежурство заступит другое отделение; оказавшись на магистрали, главное не превышать скорость, тогда риск операции сведется практически к нулю. Напоследок он продиктовал мне номер, по которому мы свяжемся, еще раз посоветовал соблюдать осторожность: будь бдителен, мы не должны пустить дело насмарку, не забудь, стоит раз попасться, и все пропало.

Я и сам это понимал, ведь моя цель — заработать к концу года миллион, а не сесть за решетку, но Жоэль уперся и не соглашался ждать было одиннадцать утра, он уже собрал свои немногочисленные пожитки и, несмотря на уговоры, стоял на своем, как-будто для него оказаться в Париже к вечеру — вопрос жизни и смерти.

— И вообще, откуда он знает, что на дорогах будут проверки? Он что; ясновидящий или, может, сама мадам Солей