Гимн для позолоченных клеток - [2]

Гусь взмахнул руками и попытался сесть. Люка коротко ударил его в подбородок. В следующее мгновение Люка уже прижимал гуся к земле, приставив к горлу большой десантный нож.

- Оставь, Люка! - Али поморщился. - Куда он денется...

Люка не слушал. Почти в бешенстве он тряс гуся за отворот жилета. Лезвие ножа сильно продавливало податливую белую кожу.

- Слушай, ублюдок! Слушай, что я тебе скажу! - кричал Люка. - Нас мало! У нас нет рации! Но не думай, что это увеличит твои шансы! Я потащу тебя на собственном горбу и доставлю, куда следует, чего бы это мне ни стоило! Будь уверен, я не дам тебе ни улизнуть, ни умереть! Говорю тебе это, как профессиональный врач - самый добрый человек на этой планете...

- Оставь его. Люка! - повторил Али. - Он же ничего не понимает.

- Это, - Люка кивнул на свой нож, - понимают все! Баль, обыщи-ка его, да поаккуратней, чтобы без сюрпризов...

Баль неохотно выполнил команду.

У Баля клички не имелось. Когда его включили в тройку, на вакантное место, никто не предупредил, что у разведчиков нет привычки открывать друг другу свое истинное имя. В горах ты охотник - это главное и единственное, а все остальное брошено там, внизу, у подножия. "Вадим Баль, студент спортакадемии", - сказал он тогда, протягивая им руку. А они оба, опытные матерые охотники, молча смотрели на него и не шевелились. И в глазах их читалось: "Ну и щенок же ты зеленый, Баль Вадим!"

Так Балем и остался.

Все найденное он разложил на валуне. Прозрачная коробка с чем-то напоминающим гамбургер, шесть длинных металлических реек с патронами, кривой складной нож и браслет - по-видимому, хронометр; когда Баль снимал его с руки гуся, там постоянно мигали какие-то точки.

- А где автомат? - спросил Баль, не обращаясь ни к кому конкретно.

- В ущелье уронил... когда достал я его, - пояснил Али без улыбки.

- Ну и черт с ним! - Люка деловито вытер со лба пот. - Из чего стрелять мы и сами имеем... В общем, так! Все эти сокровища спрятать здесь. Запечатанный бутерброд Баль возьмет с собой. Кормить-то гуся чем-то надо. Вдруг он не ест рыбу в томате! - Люка выразительно посмотрел на Баля.

Баль промолчал. Сжав зубы глядел на гуся - тот снова потерял сознание.

- Сейчас главное - доставить этого молодчика живым, - продолжал Люка как ни в чем не бывало. - Али... может, ракету?

Али сказал:

- Лонге тоже дал ракету и сообщил по рации... Ты знаешь, какими их нашли егеря. И гуся при них не обнаружили, ни живого, ни мертвого. Только следы. Много следов...

Люка кивнул. Помолчал, видимо, вспоминая, и неожиданно опять набросился на Баля:

- Ну, что встал, как дубина! Где твоя каска?! Где рюкзак с провиантом?! Все со страху забыл!.. Первым потащишь гуся! Автомат отдай Али, рюкзак понесу я! Пойдешь за мной, не отставая. Каин, брат мой! Али замыкающий! Бегом! Марш-марш!

- Старшой, - сказал Баль, стараясь сохранить спокойствие, - я виноват и я отвечу... Но оскорблять себя не позволю! Хочешь по морде?

Сказал и, положив автомат на валун, стал поднимать тяжелого, с безвольно болтающейся головой пленника.

- Постой! - невозмутимо сказал Люка и достал из кармана наручники. Али удивленно вскинул брови.

- Берег специально для этой встречи. Шесть лет... - пояснил Люка, заворачивая гусю руки за спину.

Баль понял, что такое вечность. Это когда ты чувствуешь, что сейчас упадешь и не встанешь. Но время идет, а ты все не падаешь, не падаешь... Пот заливает глаза, отчего все вокруг плывет и кажется неестественно ярким. Воздух рвет легкие в лохмотья, но, похоже, начисто лишен кислорода. Вдох-выдох, вдох-выдох: бессмысленная маета, вызывающая лишь боль и раздражение. А кругом...

Горы.

Камни.

Солнце.

- Привал! - крикнул Люка.

Баль опустил пленника на землю, упал рядом.

- А ты, парень, молоток! - сказал Люка с уважением. - Я думал, сдохнешь через полчаса, а ты, вон, сколько...

Баль молчал. Жить было тяжело, почти невыносимо.

Люка пожал плечами, занялся гусем: снял наручники, ослабил на ногах жгуты. Али, как обычно, следил за окрестностями.

- Али, хочешь анекдот? - спросил Люка.

- Давай, - согласился Али.

- Позвал как-то отец сына и спрашивает: "Каин, почему ты убил Авеля?". Старик был большим демократом и очень любил послушать, как сын начинает рассуждать. Так вот, позвал и в очередной раз спрашивает. А сынок ему и отвечает: "Батя, я бы с удовольствием шлепнул кого-нибудь еще, но в том лесу кроме Авеля больше никого не было..."

Баль лежал и думал: "Как все глупо! Сейчас я встану и врежу ему... Так надо. Иначе меня просто не будут считать здесь человеком..." Но не осталось сил даже пошевелиться.

Подошел Али. Протянул флягу с водой. Баль оттолкнул его руку. И тут все замерли, как по команде.

Вначале это было похоже на песню сверчка. Но прошло несколько минут, и сомнений больше не осталось - вертолет. "Большой индеец" осторожно пробирался по ущелью.

- Али! Ракету! - крикнул Люка, вскакивая.

Али достал из кармана цилиндр ракетницы и, помедлив, дернул кольцо. Оранжевая ракета с протяжным свистом взмыла в небо и рассыпалась долгим салютом.

Вертолет вынырнул из-за гор неожиданно, вслед за эхом. Огромный, полосатый, как зебра, и неуклюже квадратный, как носорог, - весь, словно елка игрушками, увешанный нурсами, многоствольными пулеметами и еще черт знает чем. Мощь и спасение.