Гильзы на скалах - [3]

Шрифт
Интервал

Несмотря на зиму, снега не было. И от этого ночь казалась еще темней. Мелкий моросящий дождь превращал землю в непроходимую, похожую на пластилин, грязь.

Закутавшись в мокрую плащ-палатку, сидя на гранатном ящике, Сергей всматривался в темноту ночи. Руки сжимали влажный, застуженный за ночь, автомат. От холодного ствола мерзли руки. Мороз закрался даже под свитер, и нательный крест неприятно холодил грудь. Когда сырость и холод начинали сильно донимать его, Сергей вставал и начинал ходить, делая приседания и взмахивая руками. Два шага вперед, два шага назад. Изредка, приставлял к глазам бинокль, крутил головой, пытаясь что-нибудь рассмотреть сквозь темноту и пелену дождя. Каждый час пускал осветительную ракету. Ракета стремительно взмывала ввысь и, распустившись в темном небе, белым цветком хризантемы, медленно падала, освещая окрестности. Когда она гасла, темнота становилась еще гуще. Казалось, темнота мстит человеку за свет, который он пытался принести в ее царство.

— Ни черта не видно. До чего здесь ночи темные, — думал Сергей, ежась от холода.

Внизу под Сергеем находился сложенный из бетонных блоков бункер. На крыше бункера был оборудован наблюдательный пункт. Стояла, задрав стволы в небо, спаренная 14,5 мм, зенитная установка. С ее пламегасителей падали крупные капли, гулко разбиваясь о бетон перекрытия. Патронная лента, блестела каплями дождя на пулях, размерами похожих на огурцы.

Внизу раздавались, приглушенные бетонным потолком, голоса. В бункере играли в карты. Но понять разговор было невозможно. Чей-то богатырский храп навсегда похоронил надежду, разобраться в хитросплетениях игры.

— Ну, Жук и храпит! Наверное, слышно, аж в Старых промыслах. Надо попросить, пусть его разбудят. Сменит меня, а то не высплюсь, — подумал Сергей.

Снизу послышался скрип двери, закрывавшей вход в бункер. Луч света вырвался на свободу и снова исчез. Раздались шаги по лестнице, ведущей наверх, к Сергею. На НП поднялся Лапа.

— Серый, тихо сидишь. Не спишь случаем? Смотри, а то морду раскровеню.

— Нет, Димон, просто задумался. Просьба есть. На смену, разбуди Жука. Спать охота. А то не даст.

Лапа улыбнулся и ответил.

— Ладно, разбужу. Эта падла, не появлялась?

— Нет еще. Рано. Он обычно, часа в четыре начинает, а сейчас только половина.

Падла — это ночной стрелок, который каждую ночь, методично, в одно и тоже время, начинал обстрел соседнего блок поста.

За неделю успел завалить двух солдат и тяжело ранил взводного. Летеху Василия — веселого здоровяка и балагура. Лейтенант лихо пил водку, мастерски владел приемами самбо. И прекрасно играл на гитаре. Любил Цоя. На пару с Сергеем, они составили прекрасный дуэт. И вот Ваську отправили в госпиталь. Немного посовещавшись, с оставшимся за Василия прапорщиком Михаилом, решили отомстить за ребят и лейтенанта. Два дня планировали, как это лучше осуществить. Когда все было готово, поговорили с ротным. Тот, подумав, дал добро, обещая потом замолвить слово перед «Батей». Теперь они ждали, когда появится ночной стрелок. Дмитрий Лаппо картинно стоял, расставив ноги и глядя в бинокль, осматривал развалины. Над бруствером, из сложенных мешков с песком, возвышалась его стройная широкоплечая фигура. Сергей, поправив на плече автомат, подошел к товарищу. Достал ракетницу и пустил в темное небо очередную ракету. Через секунду, она вспыхнула, ярко осветив округу. Стало видно ДОТ соседей, груды развалин, разбитую дорогу, ведущую к расположению, пустые ряды маленького рынка, стихийно возникшего, возле места базирования отряда. Догорев, ракета потухла. В этот момент, звонко и хлестко раздалась длинная пулеметная очередь. Лапа и Сергей присели, прикрывшись бруствером.

У соседей кто-то громко заорал. Сквозь амбразуру Сергей увидел, как трассирующие пули начали выбивать чечетку на стене ДОТа, принадлежащего соседям.

Радиоэфир взорвался криком.

— Сосед 1, сосед 1! Я Сосед 2! Нас обстреливают, у меня трехсотый, легкий. Дурило — руку с сигаретой в амбразуру высунул, кисть раздробило. Я открываю огонь. Можете работать, как договаривались! Удачи! — Сергей узнал голос прапора соседей — Мишки.

Стреляли с разрушенного хлебозавода. Отсюда стрелков не было видно, мешала девятиэтажка и полуразрушенный хрущевский пятиэтажный дом. Они закрывали собою разбитый хлебозавод. Чтобы выйти на позицию, оборудованную ребятами, нужно было пробежать триста метров вдоль домов, каждую секунду рискуя получить пулю из темных окон. Но риск был частью их жизни.

— Серый, дуй вниз, на сборы одна минута. Жука гони сюда, к зенитке. Будет прикрывать отход, — сказал Лапа, снова прильнув к биноклю.

Не чувствуя под ногами ступенек, Сергей слетел вниз, вбежал в помещение. Яркий свет ударил по глазам. Игроки посмотрели на Сергея. Саитов Марат прятал колоду в карман разгрузки. Серега, привыкнув к свету, осмотрелся, взял гранатомет, сумку с гранатами и, дав пинка еще храпящему Жуку, сказал:

— Собираемся. Громов, берешь ПКМ. Вдова — твоя шарманка настроена?

— Да.

— Хорошо. Мы с тобой будем работать. Гром, Лапа и Марат страхуют. Жуча, ты наверх, к зенитке, прикроешь, когда будем отходить.


Рекомендуем почитать
Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Погибаю, но не сдаюсь!

В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Побратимы

В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.


Страницы из летной книжки

В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.


Гепард

Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.