Гильотина для бесов - [18]

Весь 1938 г. отмечен большими судебными процессами над «врагами народа», меняется и руководство ЦК ВЛКСМ. Надо отметить, что все судебные процессы над «врагами народа» были открытыми и широко освещались в печати. Сейчас очень актуально вспомнить некоторые пункты Обвинения, предъявленные «правотроцкистскому блоку»:

«Свержение существующего в СССР социалистического строя, реставрация капитализма, расчленение Советского Союза, отрыв от него Украины, Средней Азии, Белоруссии, Грузии, Азербайджана, Армении и Приморского края». (Цит. по: Л. Белади, Т. Краус. Сталин. «Политическая литература», М., 1990).

После 1991 г. эти обвинения против «невинных жертв» звучат более чем понятно!

Тыловые крысы

Когда к Сталину обращались за помощью родственники и друзья арестованных или осужденных, то Сталин с присущим ему юмором, в котором всегда была большая часть правды, отвечал: «Ну, что я могу поделать, товарищ? У меня самого многие родственники и друзья сидят».

Покойный журналист Артем Боровик, пытаясь постичь психологию «необъяснимых» поступков Сталина при ликвидации высокопоставленных государственных чиновников, словом и делом преданных Сталину, в своей статье «Жестокие забавы вождя» («Совершенно секретно» №3, 2000) приходит к странному выводу, столь присущему многим демократическим «исследователям»:

«...вот и теряйся теперь в догадках – к чему это сотворил ваш гениальный вождь? Посмеивался над удивлением и растерянностью интеллигентов, которые, трясясь от страха, шепотом задавали друг другу вопросы, на которые не было ответа, старались выстроить логическую цепь рассуждений великого кормчего. А цели этой просто-напросто не было. А была приятная маленькая забава. Небольшое приятное развлечение. Ну а что попутно уничтожен человек, причем выдающийся человек, – кто же обращает внимание на такие мелочи?!».

Трудно не заметить, что «выдающийся» писатель и журналист не блистал своим ремеслом, не говоря уже о политическом мышлении. Что это за «просто-напросто», «приятная маленькая забава», как будто речь идет о юном онанисте, а не о руководителе огромной Империи.

В 1937-38 гг. масштабным чисткам подверглась пятая часть общей численности командиров и политработников Красной Армии, около половины командиров полков, почти все командиры дивизий и бригад, все командиры корпусов и командующие военных округов. Эти данные не скрывались Сталиным. Надо заметить борцам со сталинским «антисемитизмом», что огромное количество евреев, имеющих высокие офицерские звания, осталось в армии на своих должностях. Правда, в своем большинстве это были люди тыла и штабов. О последующей неизбежной конфронтации, возникшей после войны между фронтовиками и «тыловыми крысами», хорошо написал в своем романе «Оккупация» (СПб., «ЛИО Редактор», 2000) русский писатель Иван Дроздов:

«– Вот тебе артиллерист настоящий и писать умеет – оформляй его в газету. Нам во Львове литсотрудник нужен.

И ушел подполковник, а старший лейтенант долго рассматривал меня, точно я приведение, потом спросил:

– У вас есть высшее образование?

– Нет.

Старший лейтенант морщил свой тонкий крючковатый нос, выражая недовольство моим присутствием, и потом, не поворачиваясь ко мне, проскрипел сиплым прокуренным голосом:

– Как же вы... без образования в журналистику идете? Журналист это же... ну, вроде как маленький, начинающий писатель. А?.. Отказались бы.

– Как вы скажете; можно и отказаться.

Старший лейтенантик сказал лишь одно слово «Подождите» и вышел. Через минуту возвратился вместе с подполковником. Тот был взволнован, кричал:

– Вечно вы!.. Как русский, так вам диплом подавай. А где он учиться мог – тебя он на фронте защищал! А твои соплеменники, между прочим, в Ташкенте отсиживались, да в институтах учились...

– Ты есть в редакции первый Иван и ты будешь последним!

Я продолжал свой путь. Эта фраза Арустамяна осталась для меня непонятной. А она, между прочим, оказалось пророческой: четверть века спустя я буду уходить из редакции «Известий» и мне вдогонку скажут: «Последний Иван». Да, я как капитан корабля во время катастрофы покину судно последним. Иванов в русской журналистике уже не оставалось, на смену им пришли инородцы, которых главный чекист страны Крючков назовет «агентами влияния». Но тогда, в начале 1947-го, до того времени было далеко. Тогда у руля великой империи стоял Сталин. Он произнес здравницу в честь русского народа, – наверное поэтому в редакциях газет стали появляться Иваны. Великий грузин смотрел далеко, он хорошо знал природу сил, затевавших уже тогда с нами Третью Великую войну, в которой главным орудием будут средства информации – предусмотрительно выдвигал Иванов на переднюю линию боев. Откуда мне было знать, что я и явился, может быть, Первым Иваном, брошенным на передний край уже тогда закипавшей битвы».

Хотелось бы сразу привести столь же ценное свидетельство однопоколенца и тезки Ивана Дроздова – Ивана Овчинникова, жизнь которого сложилась иначе, но их мнения о политике Сталина в некоторых случаях совпадают:

«Государственный аппарат (Сталина. – Р.П.) трещал и расползался по швам от чрезмерного переполнения еврейским «кошером». Устроенный им незадолго до своей смерти судебный процесс над еврейскими «врачами-отравителями» ничего в сущности не изменил. Однако сам факт выставления напоказ «мерзостей иудейских» сыграл известную роль и нанес престижу евреев значительный моральный урон, от которого они до сих пор не могут оправиться.