Гиль-гуль - [39]

Уже восемь, скоро будут делать массаж, что-то я уже не могу сосредоточиться. Надо сказать, что все эти впечатления «с того света» не наполняют меня новым знанием, скорее наоборот. Была одна, совершенно понятная жизнь. А теперь появился еще этот довесок с массой подробностей, с переживаниями… а смысл? Или я чему-то там научилась? Но мне кажется, что ТАМ я была как-то значительнее, что ли… умнее и серьезнее. Почему-то так кажется. Много вопросов, ответов нет. Вот, например, сколько таких жизней бывает у человека? Вдруг эта не последняя, а предпоследняя, скажем? Есть ли хоть какой-то смысл в том, что я ее вспомнила, так должно было произойти или это случайность? От полученной травмы активизировались какие-то информационные наслоения… или как это все там устроено, не знаю. Потом — если человек живет и умирает не один раз, то почему я не помню момент смерти, ведь это же очень сильное эмоциональное переживание (мне так кажется). Хотя, если бы я погибла в той аварии, то и вспомнить было бы нечего в следующей жизни — так быстро и неожиданно все произошло. Интересно, что Габик, сын моей подруги Лены, с раннего детства боялся черепа. Ему и года не было, только сидеть научился, но стоило показать ему человеческий череп, даже издали, причем с самой милой улыбочкой, не делая никакое «страшное лицо», ребенок весь кривился, начинал плакать и отпихивать его руками. Вот почему? Этот череп лежал у Ленки в книжном шкафу, он был настоящий, какой-то давний ухажер-медик ей подарил. И ведь череп не страшен сам по себе, если не знать, что когда-то на нем было мясо… Причем ужасные маски с клыками, с выпученными глазами, совершенно не пугали малыша, даже такие резиновые, которые наденешь на руку, а они как живые клацают зубами, а вот милый гладенький череп приводил его в ужас. Это ведь тоже доказательство. Значит, некоторые младенцы изначально знают, что череп — это смерть. Когда Ленка пришла к православной вере (уже в Израиле), она этот череп закопала где-то в Долине Царей[32], повезло черепу.

* * *

Воскресенье, 16 февраля 1958 года, Учан

Вчера посещали театр в Ханькоу, смотрели пьесу «Встреча» (по китайской народной сказке). Краткое содержание ее следующее. Одна из дочерей бога, путешествуя в облаках, увидела на земле прекрасного батрака, бедного настолько, что он не мог купить гроба для похорон своего отца. Спустившись на землю, она «случайно» встретилась с ним, но необычайная ее красота смутила юношу, и он сбежал. Девушка погналась за ним и снова встала на его пути. Юноша окончательно смутился и попытался отстранить девушку с дороги, но не смог сдвинуть ее с места. Она предложила выйти за него замуж, парень совсем испугался и опять сделал попытку бежать, но девушка не отставала. И тут появляется бог, отец девушки. Прикинувшись говорящим деревом у дороги, он советует юноше жениться на ней. Но дочери своей он шепнул, что разрешает ей провести с юношей только 100 дней. Быстро пролетели дни счастья, молодые вместе работали на помещичьих полях, юноша строил планы на будущее, пел радостные песни, мечтая о достатке, о рождении детей. От этих песен невесело было дочери бога, всем сердцем полюбившей его. И вот настал 100-й день, с неба слышен суровый глас бога, призывающий дочь на облака. Но как сказать мужу ужасную правду о неизбежности разлуки? Она поет, как хороша жизнь на небе, но плохо, что там нет ее милого. Он отвечает — к чему говорить о небесной жизни, когда они так счастливы на земле? Он не понимает никаких намеков, и тогда она открывает ему страшную весть. Убитый горем юноша теряет сознание и падает на землю. Девушка плачет и поет над ним печальную нежную песню. Затем, оторвавшись от земли, она медленно поднимается на облака. В этот момент несчастный муж приходит в себя и видит удаляющуюся возлюбленную. Он плачет, простирает к ней руки, просит не уходить от него, но все тщетно.

Часть 4 ВЕСНА

Черные ястребы безразлично парят над долиной… Так кажется, но время от времени какой-нибудь вдруг камнем падает вниз… Рисовые плантации все еще стянуты тонким льдом — только он не блестит, мутный какой-то… похоже на хоккейные поля… После праздника фонарей зима отступает, как же… хотя… сквозь прошлогоднюю траву редко, но все же пробиваются молодые побеги… Старая трава и скопище соломенных крыш на склоне холма — грязно-желтые, поля — белые, небо — ярко голубое, искристое. Ястребы — черные…

Нога уже сильно затекла, когда он почувствовал, что пора переменить позу. Густой утренний туман исчезал на глазах, через час кое-где останутся лишь рыхлые клочья… Вчера утром он спускался в самую гущу тумана, как в детстве, бродил там с вытянутыми руками, но лучше всего медленно входить в это мутно-белое, чтобы очертания таяли постепенно… только там очень сыро. Сегодня он оделся в овчинный тулуп, купленный на базаре в Ханькоу… но в туман не пошел. Тихо-тихо, ни ветерка. Поэтому ручейки тумана как будто крадучись расползаются по низинам… даже как бы нехотя… клубятся. С этого пригорка хороший вид, надо будет сфотографировать…

_____

Да уж, что-то вы, товарищ Васильков, не того… Неспроста вас тянет в этот туман, в голове такое же месиво… хоть не ходи больше в театр. Потом, считай, весь день насмарку, а то и целых два… Может, свечи эти душистые так действуют, или такое вино у старика… или чай? Голова не болит, зато во всем теле непонятное размягчение, а мозг как будто ватой обложен… И главное, сидишь там — все вроде нормально, и домой вернулся бодрым, даже почитал немного, а наутро началось: будильник не услышал, глаза склеились, не продрать, мало того что проспал, так потом еще полчаса потолок зачем-то разглядывал… ладно бы в выходной. На работу явился вчера, как после запоя, и весь день пошатывало… хороший пример подчиненным. А Шувалов-то как развернулся, это ж надо иметь такой голос свинячий… так визжать. Командир нашелся, не мог дождаться его прихода. Или собрал бы одних бригадиров, чего зря орать на людей… и так сварщиков не хватает… Нет, среди недели — никакого театра…