Гидеон из Девятого дома - [45]

– Свет, – потребовала Харроу, и Гидеон подвинула лампу. – Хорошо. Смотри.

Исцарапанными пальцами она переворачивала страницы, пока не нашла нужную и не раскрыла книжку примерно посередине, на листе с тремя наборами схем. Куча квадратиков и секторов перекрывала друг друга, во все стороны торчали под странными углами линиями, а между линиями теснились какие-то каракули, то ли цифры, то ли буквы. Почерк был мелкий и тонкий, квадратики напоминали лабиринт. Гидеон вдруг поняла, что смотрит на архитектурный чертеж, а точнее – на план дома Ханаанского. В нескольких местах красовались жирные кресты.

– Я поделила дом Ханаанский на три основных уровня, но это не очень точно. Средний этаж – скорее промежуточный, чтобы ходить на верхний и нижний. Террасы сами по себе, но они не важны для того, что я ищу. Каждый крест – это дверь. Пока я насчитала их семьсот семьдесят пять, и заперто из них только шесть. Первые двести дверей, которые я нашла…

– Ты все это время двери считала?

– Для этого нужна твердость, Нав.

– Твердость у шанкров, – отозвалась Гидеон, которая считала, что любой каламбур смешон по определению.

– Первые двести дверей, которые я нашла, – повторила Харроу сквозь сжатые зубы, – вели в том числе на нижний уровень дома Ханаанского. Я собиралась начать снизу и продвигаться наверх, насколько это возможно, не меняя точки старта. Тут есть две запертые двери, Х-22 и Х-155. Х-155 – это люк, Х-22 – другая дверь. Я пошла к Учителю и попросила разрешения открыть обе. Он согласился пустить меня в люк, если я смогу найти безопасное место для ключа, но сказал, что Х-22 ему не принадлежит и что он, положа руку на сердце, не может дать разрешение. Все это время он мне так яростно подмигивал, что я подумала, будто у него инсульт.

Несмотря ни на что, Гидеон стало интересно.

– Ну ладно, а дальше-то что?

– Дальше я утром нашла брелок, – сказала Харроу.

– Так, подожди. Для начала, это был мой брелок. А заодно давай проясним – ты насчитала двести дверей за первый день?

– Рывок на старте, – пояснила некромантка, – это единственное преимущество, которое можно взять самому. Второе мое преимущество – рабочая сила. Я почти уверена, что Секстус начал максимум через два часа после меня, а зелот Восьмого дома – сразу после него.

Все это многое говорило об образе мыслей Харрохак Нонагесимус, кое-что о Паламеде Секстусе и самую капельку о майонезном дядюшке, но у Гидеон не было времени перебивать. Харроу продолжала:

– Насчет Третьего дома я вообще не уверена. Ладно, не важно. Так или иначе, я провела большую часть времени под тем люком. Вот тут.

Она перевернула еще одну высохшую хрустящую страницу, перепачканную подозрительной жидкостью и коричневыми пятнами, то ли чаем, то ли кровью. Эта схема была куда менее детальной, чем три схемы верхнего уровня. Харроу оставила на странице много жирных карандашных вопросительных знаков, а некоторые комнаты представляли собой просто грубые наброски, в противовес идеально вычерченным прямоугольникам первой схемы. Везде виднелись знакомые надписи: лаборатория один и так до лаборатории десять. Давление. Траур. Консервация. Рабочие помещения один-пять. И Санитайзер. А еще пульт управления? консоль? и отвал? Это было вычерчено довольно аккуратно, с коридорами нужной ширины и дверями в положенных местах. Гидеон вспомнила самые старые части Девятого дома, спрятанные в глубинах, под современными кривыми проходами и перекошенными стенами.

– Это очень старая часть, – тихо сказала Харроу скорее себе, чем Гидеон, – гораздо старше, чем остальной дом Ханаанский. Это построено еще до Воскрешения или замаскировано под постройку тех времен, что не менее интересно. Я знаю, что Секстус одержим датировками, но, как и обычно, он погряз в мелочах. Важна функция этой постройке.

– И зачем она нужна?

– Знала бы – уже была бы ликтором.

– Ты знаешь, кто ее использовал?

– А этот вопрос намного лучше, Нав.

– И почему, – продолжила Гидеон, – ты оказалась там полудохлая и в костяном коконе?

Преподобная дочь тяжело вздохнула, а затем зашлась в приступе кашля. Так ей и надо.

– Тот, кто бросил это место, бросил большую часть своей работы абсолютно нетронутой. Никаких теорем и записей, если только их не убрали специально, а я сомневаюсь, чтобы Учитель их убирал, но, как я обнаружила, там можно запустить… тесты. Теоретические модели, которые они использовали. Большая часть помещений там внизу использовалась для подготовки к чему-то, и они брошены в таком состоянии, что кто угодно может снова запустить установку. Кто-то оставил там внизу… задачи для некромантов, достаточно талантливых, чтобы понять, что там вообще происходит.

– Прекрати темнить, Нонагесимус. Какие еще задачи?

– Я имею в виду, – пояснила Харрохак, – что я потеряла сто шестьдесят три скелета на одной-единственной лабораторной установке.

– Что.

– Я не сумела увидеть, что уничтожает поднимаемых мной скелетов, – мрачно ответила Харроу, – я пока еще не поняла, как их правильно защитить. Если жрецы сумели создать укрепленных скелетов, которых можно использовать как слуг – боже мой, Нав, ты вообще видела, как они с костями работают? – то я точно смогу, но я пока не поняла, как разобрать хотя бы одну машину Первого дома, а просто на глазок я ничего сделать не могу. Не пойми меня неправильно, я справлюсь. Я с каждым днем подбираюсь все ближе. Ты меня нашла, когда я совсем вымоталась, вот и все.