Гиброиды - [172]

— Ключ ко всему — его второй мозг, — раздался голос психолога. — Он не деллианский, обладает нормальной сопротивляемостью. Я подвергну его сильнейшему воздействию, которое когда-либо применялось к человеческому мозгу, используя два основных стимула: секс и логику. Как предмет его вожделений придется использовать вас, Благородная леди.

— Торопитесь! — воскликнула молодая женщина. Голос ее был тяжелым, как металлический брус.

Молтби погрузился в какой-то туман, душевный и физический. Глубоко в сознании таилась уверенность, что он реально существует, но неумолимые машины пытаются обстругать его мысли по какому-то шаблону. Он сопротивлялся, и сопротивление его было таким же сильным, как его жизнь, таким же интенсивным, как могут быть миллиарды и квадриллионы импульсов, из которых состояло его существо.

Но внешняя мысль, давление становились все сильней. Как глупо с его стороны сопротивляться Земле… если эта восхитительная женщина Земли любит его, любит его, любит его. Как прекрасна цивилизация Земли и главной Галактики! Триста миллионов миллиардов людей! Уже первый контакт может омолодить цивилизацию Пятидесяти Солнц. Как эта женщина прекрасна! Она для меня все. Я должен спасти ее.

Как будто издалека он услышал собственный голос, объясняющий, что предпринять, как повернуть корабль, в каком направлении, сколько осталось на это времени. Он пытался остановиться, но его голос продолжал неумолимо произносить слова, которые означали второе поражение Пятидесяти Солнц.

Туман стал рассеиваться, чудовищное давление на мозг ослабевать, убийственный поток его слов прервался. Молтби выпрямился на стуле, весь дрожа, сознавая, что энергетические узы и энергетический колпак исчезли с его тела и головы. Он услышал, как Первый капитан говорила в коммутатор:

— Совершив поворот на 0,0100, мы уйдем от шторма на семь световых недель. Я понимаю, что кривая будет опасно крутой, но уверена, что мы должны иметь в запасе хотя бы столько времени.

Она повернулась и взглянула на Молтби.

— Приготовьтесь. При скорости в половину светового года в минуту поворот даже на сотую долю градуса вызывает у некоторых людей потерю сознания.

— Но не у меня, — ответил Молтби и напряг свои деллианские мускулы. В течение следующих четырех минут, когда он сидел, наблюдая за ней, она трижды теряла сознание, но каждый раз буквально за секунды приходила в себя.

— Мы, люди, — сказала она, слабо улыбаясь, — существа хлипкие. Но умеем терпеть.

Страшные минуты тянулись и тянулись. Молтби начал ощущать напряженность этого, казалось, бесконечного поворота. Тогда он подумал: “Как эти люди могли надеяться перенести прямое попадание в шторм?”

Вдруг все кончилось; мужской голос спокойно сказал:

— Мы прошли по намеченному курсу, и сейчас, Благородная леди, находимся вне опас… — Вдруг голос сорвался на крик: — Капитан! Со стороны шторма вспыхнул свет Новой!

Глава 12

В эти минуты перед катастрофой корабль “Звездный рой” сверкал, как огромный бриллиант. Яркий свет Новой вызвал невообразимый перезвон сигналов на всех ста двадцати палубах. Световые сигналы вспыхивали и рядами, как драгоценные камни, мерцали во всю длину гигантского корабля. В отблеске этих огней черная громада корпуса походила на цель их полета — сказочную планету Кассидор в ночи, усеянную блестящими точками городов. Бесшумный, как призрак, великолепный в своей мощи, невообразимо огромный, “Звездный рой” двигался сквозь темноту по той специфической реке времени и пространства, которая составляла его намеченный курс.

Даже когда он оказался в центре бури, увидеть что-либо было невозможно. Открывшееся впереди пространство выглядело прозрачным, как любая пустота. Газы, породившие шторм, находились в таком разреженном состоянии, что корабль даже не почувствовал бы их, если бы двигался на атомных скоростях.

Распад материи в этом шторме был чрезвычайно сильным, порождавшим излучения самой жесткой по своему воздействию космической энергии. Но катастрофической опасностью для “Звездного роя” была прежде всего его собственная громадная скорость. Столкновение с такой массой газа на скорости в половину светового года было подобно удару с разлета о сплошную мощную стену. Огромный корабль затрещал по швам, когда процесс торможения попытался остановить гигантскую силу его инерции. В считанные секунды сила торможения превысила возможности всех амортизационных систем, созданных конструкторами корабля. Он начал распадаться.

Однако известная инженерно-техническая фирма, построившая этот корабль, предусмотрела ситуации и такого рода. Когда нагрузки превысили предел прочности корабля как единого целого, он разлетелся на девять тысяч самостоятельных корабликов-сегментов. Серебристые, обтекаемой формы металлические иглы длиной в четыреста и шириной в сорок футов ловко скользили в пространстве, ослабляя давление газов на их скользкие бока. Но этого было недостаточно. Металл скрежетал от пытки торможением. В амортизационных камерах люди были в полубессознательном состоянии, испытывая при этом невыносимые муки. Сотни сегментов летели в космическом пространстве, не сталкиваясь друг с другом благодаря автоматическим экранам.