Гиброиды - [147]

— Некоторые уже открыто говорят, — возразила женщина, — что мы могли бы использовать ситуацию в свою пользу, раскрыв расположение одной из планет.

Услышанное на какой-то момент неприятно поразило Молтби. Он прекрасно понял, что она имела в виду: создавшееся положение действительно открывало массу возможностей для маневра. “Похоже, — печально подумал он, — интриги чужды моему темпераменту”.

Постепенно он успокоился, сосредоточился и почувствовал готовность обсуждать проблему всесторонне и объективно:

— Если Земля обнаружит нашу цивилизацию и признает ее правительство, все для нас останется по-старому. И любые планы, которые мы могли бы иметь с целью изменения ситуации в нашу пользу…

Женщина — это была стройная блондинка — хмуро улыбнулась, в ее голубых глазах блеснула ярость.

— Если бы мы их выдали, — нетерпеливо бросила она, — то в качестве условия мы поставили бы вопрос о нашем равноправии. По существу, это все, что мы хотим.

— Так ли? — Молтби лучше знал, чего добиваются гиброиды, и не был от этого в восторге. — Насколько я помню, война, которую мы затеяли, имела другие цели.

— Ну и что? — с вызовом бросила женщина. — У кого больше прав руководить? В психологическом отношении мы превосходим и деллиан, и неделлиан. Наш интеллект таков, что можно с уверенностью сказать: мы высшая раса в Галактике.

Волнение мешало ей говорить. Справившись с собой, она продолжала:

— Но существует еще одна, более интересная возможность. Земляне не знают о гиброидах. И если мы, используя фактор неожиданности, сможем проникнуть на борт их корабля, мы получим в свои руки новое сокрушительное оружие. Вы понимаете?

Молтби понимал многое, в том числе и то, что в данном случае между желаемым и возможным — дистанция огромного размера.

— Дорогая моя, — сказал он, — нас мало. Наша революция против правительства Пятидесяти Солнц была подавлена, несмотря на ее внезапность. Будь у нас время, быть может, мы добились бы успеха. Но наши идеи обгоняют наши возможности. А главное — нас очень мало.

— Ханстон считает, что во время кризиса надо действовать.

— Ханстон! — невольно вырвалось у Молтби. Он замолк.

Рядом с напористым, воинственным Ханстоном Молтби ощущал себя серой, бесцветной личностью. Его роль была непопулярной: сдерживать, контролировать неистовые страсти молодых и — увы! — недисциплинированных мужчин. С помощью своих сторонников, в большинстве людей пожилых, друзей умершего отца, он не мог делать ничего другого, как только проповедовать осторожность. Это оказалось делом неблагодарным.

Среди руководителей гиброидов Ханстон не был в первой десятке. Однако его динамичная программа действовать сегодня нравилась молодым людям, которые знали о катастрофе только понаслышке. Их собственная позиция была такова: “Старики наделали много ошибок. Мы их не повторим”.

У самого Молтби не было желания властвовать над народом Пятидесяти Солнц. Уже много лет он бился над вопросом: “Как направить амбиции гиброидов в сторону меньшей воинственности?” Но до сих пор готового ответа на вопрос не было.

Он медленно произнес:

— Перед лицом опасности нужно сплотиться. Нравится нам или нет, но мы принадлежим к Пятидесяти Солнцам. Может быть, и надо было выдать эту цивилизацию Земле, но не нам решать эту проблему спустя час после того, как такая возможность представилась. Передайте Тайным Городам, что я считаю совершенно необходимым выделить три дня для дискуссии и свободной критики. На четвертый день проголосуем: предавать или не предавать. Это все.

Краем глаза он заметил, что женщина не пришла в восторг от его слов. Лицо ее помрачнело, в позе и движениях проскальзывало скрытое раздражение.

— Дорогая моя, — сказал он мягко, — уверен, что вы не допускаете даже мысли идти против воли большинства.

По ее изменившемуся лицу Молтби понял, что пробудил в ней сомнения.

Секрет его влияния на гиброидов состоял в том, что Совет гиброидов, председателем которого он был, по всем важным вопросам обращался к обществу. Время показало, что плебисциты пробуждают в людях консерватизм. Во время голосования осторожными становились даже те, кто месяцами гневно требовал принятия решительных мер. Сколько грозных политических пуль нашли свой конец в избирательных урнах!

После долгого молчания женщина заговорила:

— За четыре дня какая-нибудь другая группа совершит предательство. А мы, как говорят, останемся на бобах. Ханстон считает, что в кризисной ситуации правительство обязано действовать без промедления. Позже можно спросить народ, были ли правильны его действия.

На это Молтби нашел что ответить:

— Когда речь идет о судьбе целой цивилизации, имеет ли право один человек или группа людей подвергнуть опасности судьбу сперва сотен тысяч своих людей, а затем и жизнь шестнадцати миллиардов[3] граждан Пятидесяти Солнц? По-моему, нет. Мне выходить. Всего доброго.

Он встал, спустился с трапа такси, вышел на тротуар и, не оглядываясь, направился к ограде, за которой находилась одна из небольших баз вооруженных сил Пятидесяти Солнц на планете Лант.

Хмурый охранник, внимательно изучив его документы, сказал:

— Капитан, мне приказано доставить вас на совещание в здание Конгресса. Вы пойдете добровольно?