Гиблое место - [3]
Гиблое место - 2
Человеческие формы
записка охотника
После того случая с рыбами минуло дней десять или одиннадцать, в течение которых Иван Денисович избегал встречи со мной, наверное, из опасения потревожить видом своим, напомнить до срока о чем-то и спровоцировать в душе моей вихрь призрачных мыслей, грозящих вылиться в вопросы по существу того необычного преображения, что я испытал на обратном пути.
Эти дни я провел в заботах, неспокойно ходя по окрестным холмам и собирая с земли предметы, издавна интересовавшие меня как археолога. Специальностью моей является чистая феноменология.
Сколько удивительных мгновений пережил я среди лесов этих, очаровательно истыканных ямами стародавних поселений, изрезанных морщинами переходов и военных сооружений, искаженных вольготно разросшимися дубами-исполинами, настолько огромными, что световые лучи изгибались, проходя между стволов, чем и было обусловлено искажение. Это радовало меня, но не простой радостью. Я заново открывал для себя давно забытые простые нечеловеческие привычки, умения, особенности, и даже самый малый шаг порождал в душе моей импульс, ведший к обновлению состояния кристалла.
Hесмотря на то, что основным действием по ходу движения было ничто иное как узнавание, я не испытывал пресыщения или печали по поводу того, что все уже было, а что было, то будет. Каждый изгиб коры исполинского дуба и каждый щелчок тумблера (у меня были с собой приборы), любая точка раскрывалась во всей своей онтологической полноте и имманентности, и нельзя сказать, что раскрытие происходило засчет того, что прежде раскрываемое было закрыто. Hельзя объяснить это и как пролитие света на определенные узлы кристалла, ведь совершеннейшая гомогенность, полнота его была абсолютно повсюду, разумеется, одинакова, и сам он был подобен механической конструкции с центром тяжести в каждом из узлов, если под тяжестью понять сумму всех силовых векторов, чудесным пчелиным сотам, совершеннейшим в заполненности своей.
Я не двигался, и нагибаясь за куском изумруда, вылезшего из раскрасневшейся земли на поверхность, или протягивая руку к гнезду пучеглазого снегиря за яйцами, желая насытиться ими, не только не двигался, но и не поворачивался в соответствующем направлении. Дело в том, что сумма векторов, будучи неизменной, устраняла всякую возможность возомнить движение.
И вот, зацепив шипом какой-то посеревший лист и отбросив его в сторону, я обернул хвост вокруг пояса и вышел на залитую ярким солнечным светом поляну, где группа облаченных в пурпур пастушек исполняла танец двойных топоров.
Я без труда узнал некоторых танцовщиц. Иван Денисович нередко выдавал мне ту или другую пастушку в качестве проводника, если сам был занят на пасеке или не мог оторваться от рассчетов (а он распределял электроэнергию по хозяйствам), а я тем не менее спешил к очередному месту, где предполагался глухариный ток или, скажем, нерест. Hастойчивость и нетерпение охотников, когда им позарез нужно бывает попасть в определенное место, всем известны.
Пастушки, в силу опасности профессии, почитались в русских деревнях за существ поистине сверхъестественных, и было время (обычай этот сохраняется, впрочем, и поныне), когда им приносили жертвы, оставляя ранним утром, до того еще, как просыпались во хлевах рогатые, подле дверей младенцев и прочую птицу. Мужики за чаем после бани рассказывали друг другу истории о пастушках. У меня сохранились записи этих исполненных суеверного сквернословия историй, труд по классификации которых предстоит ученым следующего тысячелетия.
Был, скажем, такой случай, что колхозники встретили пастушку точно в полдень среди полей. Кожа у пастушки, конечно, горит на солнце, глаза черные, не у всех выдержали нервы. В любой группе людей находятся .смельчаки., которых хлебом не корми, а только дай выделиться среди товарищей и показать свои познания, которых на самом деле нет, а необычные ситуации, когда нервы у всех на взводе, как раз позволяют таким болванам показать, на что они способны. Hу, и среди описываемых колхозников нашелся-таки бригадир, заправлявший всем, и он сказал другим, что, если дотронуться до пуговицы на одежде пастушки, то это принесет счастье. Вероятно, это он пастушку с трубочистом перепутал, слышал звон, а не знал где он.
Люди неопытные были, и сразу бросились к пастушке. Между тем, на ней не было ничего, разумеется, надето, потому что у них, пастушек, кожа состоит из пластин и им не требуется одежды, которая не только не .защитила. бы от погодных условий или любопытного взгляда, но и затруднила бы нормальное функционирование пластин, частично сковав их подвижность.
Однажды мы шли с пастушкой к медвежьему месту в лесу, где я предполагал сделать несколько редких фотоснимков, а было это в первые месяцы моего пребывания в регионе и я еще не разбирался в повадках местной дичи. Hеподалеку от гнезда находились заросли малины, усыпанные крупными ягодами, и я решил собрать немного к полднику, а пастушка никак не прореагировала на это мое решение, и только глаза ее может быть с чуть более интенсивной хитринкой проблеснули из-под ресниц. Она не предупредила о том, что эти кусты были усами медведя, которые тот выставил из гнезда, подстерегая добычу. Стоило мне протянуть руку к ягодам, кусты моментально втянулись в землю, а вокруг места, на котором я стоял, взорвались кочки, и началось что-то невообразимое. Я, конечно, хотя и не растерялся, сделать ничего не мог в силу неопытности, и был бы, наверное, проглочен медведем, но в роковое мгновение пастушка встопорщила чешуйки, ее формирующие, и бросилась кататься по земле, срезая вышеназванные кочки, лицо-же ее не вращалось вместе с туловищем, а словно бы проплывало над землей, и глазами она подавала знак мне скорее покинуть это место. Иван Денисович предупредил пастушку о том, что у меня будет с собой фотокамера, и поэтому она каталась специально еще некоторое время, чтобы я успел сделать снимки.
Грозный полдень XXII века. Земля истекает кровью в Первой Звездной войне, неся невосполнимые потери под ударами Чужих, которые превосходят людей по численности в тысячи раз. Кто спасет человеческую расу от полного истребления? Как пополнить Космофлот и наземные войска? Где взять опытных пилотов, стойкую обученную пехоту, подготовленных снайперов? Только в далеком прошлом, на фронтах Великой Отечественной, вытаскивая их оттуда за миг до гибели и перенося в будущее! Ведь во всей человеческой истории не было лучших бойцов, чем ветераны Красной Армии, Вермахта и Люфтваффе.
Два бестселлера в одной книге! Лучшие романы об ужасах войны против России. Кровавый ад Восточного фронта глазами немецкого снайпера и командира тяжелого танка «Тигр». Они как молитву затвердили жестокую фронтовую мудрость: «убей или умри!». Они были убежденными нацистами, верившими в свое расовое превосходство над «иванами», - пока беззаветная отвага и стойкость советского солдата не заставили их усомниться в прежней вере, а смерть не окликнула их по-русски…На Восточном фронте без перемен. Попав сюда, не рассчитывай вернуться живым, распрощайся с надеждой - и учи русский язык! Не для того, чтобы просить о пощаде - на этой проклятой войне нет места ни прощению, ни милосердию.
Июль 1943 года, Курская дуга. Переломный момент Великой Отечественной войны. Собрав огромные силы — до миллиона бойцов, около трех тысяч танков, самоходок и штурмовых орудий, — гитлеровцы пытаются прорвать фронт и вновь захватить стратегическую инициативу. На острие главного удара идут грозные Pz.VI Tiger элитной дивизии «Grossdeutschland» («Великая Германия»). Немецкие танковые асы уверены в своем превосходстве над «иванами». Они не сомневаются в «военном гении фюрера» и скорой победе Рейха. Их неуязвимые «Тигры» со 100-миллиметровой броней, мощнейшим орудием и непревзойденной цейсовской оптикой должны сокрушить любую оборону… Но здесь, на Курской дуге, нашла коса па камень! Здесь Красная Армия сломает хребет Вермахту.
Страшный полдень XXII века. Земля проигрывает Первую Звездную войну. Человечество истекает кровью под ударами инопланетной расы, превосходящей нас по численности в тысячи раз. Космофлот несет огромные, невосполнимые потери. Земная промышленность способна построить любое количество межзвездных истребителей, орбитальных бомбардировщиков и планетарных штурмовиков — но где взять опытных пилотов и подготовленных бойцов? Только из прошлого, вытащив из ада Второй Мировой и перенося в будущее за долю секунды до смерти…Из пылающего неба Великой Отечественной — в выжженные небеса Звездных войн! Из кабины краснозвездного Ил-2 — в пилотское кресло космического штурмовика! Из «мессершмитта» с черными крестами на крыльях — за лазерный прицел сверхсветового истребителя! На этой решающей войне за спасение человеческой расы даже бывшие враги становятся братьями по оружию!
Поздняя осень 1941 года. Гитлеровцы рвутся к Москве, но в их глубоком тылу, в руинах Брестской крепости, продолжают звучать выстрелы, унося жизни солдат вермахта... Защитники крепости сражались до глубокой осени, а последний из них принял свой смертный бой 5 декабря — в тот самый день, когда Красная армия перешла в победное наступление под Москвой. Как ему удалось совершить невозможное, почти полгода не сдаваясь не только врагу, но самой смерти? Кто он, последний защитник Брестской крепости? И почему убившие его немцы, заглянув в лицо и обыскав тело, поняли, что проиграли эту войну?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Микки Доннелли — толковый мальчишка, но в районе Белфаста, где он живет, это не приветствуется. У него есть собака по кличке Киллер, он влюблен в соседскую девочку и обожает мать. Мечта Микки — скопить денег и вместе с мамой и младшей сестренкой уехать в Америку, подальше от изверга-отца. Но как это осуществить? Иногда, чтобы стать хорошим сыном, приходится совершать дурные поступки.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Наша книга — это сборник историй, связанных с репрессиями граждан за их высказывания в социальных сетях. С каждым годом случаев вынесения обвинительных приговоров за посты, репосты и лайки становится все больше. Российское интернет-пространство находится под жестким контролем со стороны государства, о чем свидетельствует вступление в силу законов о «суверенном интернете», «фейковых новостях» и «неуважении к власти», дающих большую свободу для привлечения людей к ответственности за их мнение.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.