Гиблое место - [11]

— Не выйдет, — буркнул он.

— То есть как это?

— Не выйдет, Хорншу. Я не могу ничего изменить, это дословный текст телеграммы.

— «Не выйдет»?

— Да.

— А подпись?

— Никакой. Они помолчали.

— Ничего себе сюрпризы.

Комиссар еще не знал, что содержание телеграммы отнюдь не было последним сюрпризом столь богатого событиями дня.

— Мы ведь поедем через окружной центр, Хорншу?

— Да. Можно и так.

— Не можно, а нужно. Нужно раскопать все, что связано с этой телеграммой. До какого времени работает обычно почта?

— До семи.

Хорншу поднес руку с часами к светящемуся зеленоватым светом спидометру. Было около шести. На дороге темно, хоть глаз выколи. Порой выступали очертания кустов, деревьев, сильный ветер гнул их, раскачивая из стороны в сторону. Темный горизонт был окаймлен черной бахромой быстро несущихся, меняющих свои контуры облаков.

В глубине души комиссар Кеттерле был рад, что странный этот дом и странная местность остались позади. В привычном городском ландшафте площади Карла Мука, в выверенном ритме ежедневных служебных дел он надеялся на основании рисунков, протоколов, фотографий и результатов экспертизы быстрее докопаться до сути.

— Одно, во всяком случае, исключается, Хорншу, — сказал он, — то, что должно было бы напрашиваться сразу. Сандра Робертс не вознеслась живой на небо. — Он помолчал. — Скорее наоборот, так мне кажется. А кроме того, ясно, — сказал он после паузы, — что никто не звал ее на ночную прогулку. Она отправилась туда по собственной воле. Из ее комнаты телефона не слышно. Да и фрау ван Хенгелер была все время в комнате для гостей или в холле. Существует лишь одна возможность: кто-то по вымощенному дворику мог подойти к окошку ее ванной и что-то сообщить ей. Но что это за сообщение, заставившее молодую женщину одну отправиться среди ночи в незнакомые ей дюны?

Хорншу проезжал пустынную деревню. Ветер раскачивал фонари, круги света вырывали поочередно из темноты то справа, то слева скособоченные дома.

— Единственное, что меня настораживает, это то, что след был так хорошо виден. Словно она нарочно хотела оставить его нам, — сказал он. — Вспомните хотя бы, как он начинался на свежевзрыхленной земле под окном. И почему она вообще вылезла в окно?

— Это как раз я могу себе представить. Я бы тоже вылез в окно. Молодая, красивая, веселая, в наимоднейших брюках, а впереди — отпуск. Вместо того, чтобы блуждать по темному дому в поисках выключателей и дверных запоров… думаю, я вылез бы тоже. Быть может, в ней есть немного романтики.

— Все еще «есть»?

— У нас нет пока права говорить «было», Хорншу. Многое свидетельствует против этого. Мы сделали все, что смогли. Мы должны были бы найти ее, если б она погибла. Если, конечно, она, как назло, не угодила в какую-нибудь трясину. Одно только мне непонятно. Почему она стерла всю косметику? Как правило, женщины делают это перед тем, как улечься спать. В обычной ситуации такая женщина, как Сандра Робертс, даже ночью не отправится гулять ненакрашенной.

Комиссар погрузился в молчание.

— А спать она не ложилась. Постель была нетронутой. Это точно.

— И что значит «не выйдет»? — спросил Хорншу, медленно трясясь через железнодорожный переезд на окраине окружного центра. — Что не выйдет?

— Это мы выясним, — пробурчал Кеттерле, и в этот момент взгляд его остановился на почте.

Это была простая деревенская почта, телеграф находился на первом этаже.

Дежурная телеграфистка припомнила ту телеграмму. Да, можно установить, кто отправитель, пусть только господа предъявят свои удостоверения.

Кеттерле показал удостоверение, и телеграфистка принялась листать толстую тетрадь.

Телеграмма пришла из Гамбурга. Адрес отправителя не указан. Текст совпадает. «Не выйдет», без подписи.

— Можно установить, откуда была отправлена телеграмма?

— Для этого мне придется позвонить.

— Будьте любезны.

Они дожидались добрых десять минут. Телеграфистка связывалась с коллегами, с коммутаторами, телефонными подстанциями. Доносились непонятные термины. Наконец она положила трубку.

— Телеграмма была отправлена по телефону. Номер абонента 99-37-73. Владелец телефона Рихард Робертс.

Адрес…

— Гамбург, Ратенауштрассе, 11, — продолжил комиссар.

— Да, — недовольно подтвердила телеграфистка.

— Это жена Риха Робертса, которого противники зовут «толстяком», Хорншу. Дело теперь становится не только интересным, но и довольно щекотливым. Робертс был сенатором по финансовым вопросам, когда консерваторы стояли у власти. Девушка, когда была отправлена телеграмма?

— 25 октября в двадцать один час семь минут; первый раз я попробовала передать ее двадцать шестого октября в ноль часов две минуты. Никто мне не ответил. Поэтому я передала ее почтальону для доставки, а сегодня утром прочла ее содержание по телефону.

— Когда это было?

— В семь часов девять минут.

— И кому же вы передали содержание телеграммы?

— Телеграммы могут передаваться только лично адресату. Эта женщина сама подошла к телефону.

Как только они в девятом часу прибыли на площадь Карла Мука, комиссар закурил первую за весь день сигару. Понятно, он не удостоил даже взглядом гору поступившей почты на столе, лишь повесил в шкаф пальто. Потом вместе с Хорншу поднялся по слабо освещенной лестнице в демонстрационный зал отдела научно-технической экспертизы.