Гибельный клинок - [12]

— Тише ты! — прошептал Банник. Каноник баржи обходил ряды скамей, и его взор был почти так же суров, как у статуи Императора. — Может человек спокойно помолиться?

— Ты и так слишком много молишься, — Каллиген присел на скамью, у которой стоял на коленях Банник. Но, по крайней мере, он немного сбавил громкость и сотворил знамение аквилы, в парагонском стиле — через лоб. — А я помню времена, когда ты совсем не считал нужным молиться.

— Времена меняются. И люди тоже меняются.

— Возможно, — кивнул Каллиген. — Пошли со мной. Я кое-что тебе покажу.

— Оставь меня в покое.

— Тебе понравится, обещаю.

— Я не закончил молиться.

Лицо Каллигена на секунду потеряло свою вечную ухмылку.

— Да кончай уже — молитвы ничего не изменят, Коларон.

— Я так не считаю.

Каллиген почесал голову.

— Что сделано, то сделано. «Герои Империума! Время для слов прошло! Пора жить ради битв!» — Каллиген изобразил сильный акцент их полкового командира, полковника Шоланы, не парагонца, как и большинство старших офицеров в новом полку.

— Да что ты знаешь об этом, — сказал Банник.

— Я знаю, что ты был идиотом, если завербовался в Гвардию. Ты мог бы остаться дома, толстеть и богатеть, а не бегать туда-сюда по этому склепу, пока снаружи до нас пытается добраться Император знает что, — Каллиген содрогнулся. — Это здорово пугает меня. Сейчас, насколько я знаю, ты свободен, — Каллиген встал и поклонился Повелителю Человечества. — Мне нужно отнести кое-какие приказы на транспортную палубу. И поверь мне, ты захочешь увидеть то, что есть там, куда я иду. Надо только немного пройтись.

— Время до начала ритуала перехода в реальное пространство — шесть тысяч циклов, — объявил голос из динамиков, раздаваясь по всей транспортной барже, на механически правильном высоком готике с флотским акцентом, пересыпанным незнакомыми словами. — Всему личному составу готовиться к переходу. Для экипажа баржи по приказу капитана Альмазена свободное время сокращается с тридцати до десяти минут в день. Задействованы протоколы ускоренной подготовки к переходу «Альфа-10». Только глупец пренебрегает своим долгом, ибо Император знает все.

Объявление закончилось металлическим шипением.

— Это что, пять дней? — шепотом спросил Каллиген, его лицо казалось налитым кровью из-за красного освещения коридора.

— Ты безнадежен! Два дня и четыре с половиной часа плюс-минус несколько минут.

— Да ладно! Честно говоря, Кол, я не слышал, чтобы этой системой «тысяч циклов» пользовался кто-то еще кроме басдаковых бюрократов. Это и еще Ночь Зеро… ох, — он поморщился, разглядев, куда чуть не наступил ногой. Банник не отреагировал.

— Во имя любви всех святых… Мой клан, твоя приемная семья, использует эту систему на наших мануфакторумах, — сказал Банник. — Это радует «басдаковых бюрократов». И если бы ты тратил больше времени на изучение дела своей семьи, и меньше — на выпивку и девок, она не казалась бы тебе такой непонятной.

Каллиген, подойдя к двери в переборке, взялся за колесо в центре и повернулся к другу:

— Да зачем? Все равно я всегда собирался пойти в армию, — он повернул колесо-замок одной рукой. — Для меня было подготовлено отличное непыльное место в наших СПО. Войны на Парагоне не было уже тысячу лет, и служба должна была стать просто курортом, но мне здорово «повезло» — лишь через две недели после моего поступления на службу начался набор нового полка Гвардии. После вас, «сэр», — Каллиген насмешливо поклонился.

— Брось, Лазло, нам бы влетело, если бы это увидели. Ты такой же лейтенант.

— Ну да, но в тебе больше командирского духа. А я только тоскую обо всех вечеринках, на которые теперь не попаду. Едва ли я прирожденный командир, а?

Он поднес к глазам клочок бумаги, сжатый в руке.

— Ради задниц всех Верховных Лордов Терры, где тут док № 29-омикрон-III-94А? Они должны были дать мне карту с ауспиком. Тут так темно, что я едва могу разглядеть хоть что-то. Ни один светильник не работает. Как обычно…

— Тебе должны были дать код для лифта, но не дали. И зачем я согласился пойти с тобой? Лучше было бы немного поспать.

— Мы оба знаем, почему ты не стал спать, — проворчал Каллиген, без особой надежды разглядывая карту. — Кошмары. Это потому, что мы скоро выйдем из варпа, и сейчас они хуже всего.

Банник выхватил у него карту.

— Дай сюда. Так, транспортные палубы вот, — он прочертил пальцем по лабиринту коридоров. — Но вот эту секцию мы должны обойти, — он указал на коридор до следующей переборки. — Она закрыта и не используется.

Каллиген закатил глаза.

— Ты собираешься вернуться? Готов поклясться, в отсеках на этом корабле больше дыр, чем в самом Императоре.

Банник пристально посмотрел на друга.

— Когда-нибудь тебя расстреляют, ты это знаешь?

Путь к отсеку № 29-омикрон-III-94А оказался долгим и запутанным. Несколько раз им приходилось возвращаться и идти в обход, когда на пути оказывались наглухо заваренные двери в переборках — еще какие-то отсеки корабля тысячелетней древности были неиспользуемы и необитаемы. Банник и Каллиген шли километрами коридоров у самой обшивки корпуса, лишь изредка выходя на огромные открытые пространства в недрах баржи. Однажды они прошли по мостику, расположенному на стометровой высоте над учебным полигоном — тысячей квадратных метров металлической палубы, где они большую часть этих двух лет проходили боевую подготовку на макетах поля боя. И снова коридоры, дальше и дальше, мимо тускло освещенных кубриков с рядами коек, уходящими в темноту. Гудение корабельных двигателей то становилось настолько громким, что разговаривать было невозможно, то потом утихало. Они прошли по галерее, где сотни людей из экипажа корабля трудились над какой-то таинственной машиной огромных размеров и непонятного назначения, ее утробный рев сопровождался щелканьем бичей и заунывной рабочей песней матросов.