Гибельдозер - [4]

Обрыв начинался с низкой гряды, тянущейся почти во всю длину маленького острова, словно вывихнутый позвоночник. На середине острова гряда резко поднималась, одно крыло уходило к зарослям на берегу, где они оставили свое снаряжение, а другое поднималось к небольшому, почти квадратному плато, протяженностью около мили. Только оглядев все плато, операторы поняли, каким невероятно ровным было бы оно, если убрать растительность и мусор. В центре — точно в центре — как они внезапно поняли — поднимался длинный низкий курган. Том выжал сцепление и остановил машину.

— Разведка донесла, что где-то здесь был камень. — Том слетел с сидения. — Пошли поищем.

Они пошли к бугру. Том внимательно осматривал окрестности. Наклонился и поднял из густой короткой травы кусочек хрупкого тяжелого серо-голубого камня.

— Ривера, погляди сюда. Вот об этом говорилось в докладе. Смотри-ка еще. Но только мелкие камешки. А нам нужны большие, чтобы засыпать эту проклятую трясину.

— Хороший камень? — спросил Ривера.

— Да, но — но только он явно не отсюда. Весь этот остров — песок, мергель, песчаник — там, внизу только это. А этот здесь — синий камень, ну, как синяя алмазная глина. Он плотнее и блестит. Я в жизни не встречал такого на мергелевом холме. Или около него. Во всяком случае, надо поискать, нет ли здесь еще.

Они пошли дальше. Ривера вдруг наклонился и раздвинул траву.

— Том, посмотри, здесь большой.

Том подошел и глянул вниз на пробивающийся сквозь землю и корни травы выступ камня.

— Да, малыш. Подгоняй свою подружку и мы выроем его.

Ривера кинулся к тихо урчащему бульдозеру, и забрался в кабину. Он подогнал машину к тому месту, где стоял Том, выглянул наружу, отыскал взглядом камень, затем сел и потянул рычаги. Прежде чем бульдозер сдвинулся с места, Том уже был в кабине рядом с ним, следил за работой, положив руку на плечо Риверы.

— Нет, малыш, нет. Не третья. Первая. И не с такой силой. Вот так. Не пытайся вырвать скалу из земли. Подберись к ней плавно, установи лезвие и вытаскивай камень, вытаскивай, а не пинай. Цепляй его серединой лезвия, а не краем, пусть тяжесть придется на оба гидравлических цилиндра. Ну кто учил тебя так работать?

— Да никто не учил меня, Том. Я раз видал, как это делается, ну и повторил.

— Да ну? И кто это был?

— Деннис, но…

— Слушай, малыш, если ты хочешь чему-нибудь научиться у Денниса, то посмотри, как он орудует «сковородкой», катком. А бульдозер он водит так, как разговаривает. Да, так ты напомнил мне — о чем я хотел с тобой поговорить. У тебя что были какие-то неприятности с Деннисом? Вы поссорились?

— Да какие могут быть неприятности, когда он со мной не разговаривает? — развел руками Ривера.

— Хм, тогда все в порядке. Пусть так и остается. Деннис, в общем ничего, только ты держись от него подальше.

И он начал пересказывать мальчику слова Пиблза о том, каково быть одновременно оператором и механиком. Ривера сидел, опустив голову, длинного темного лица почти не было видно. Его руки шарили по контрольной панели, поглаживали ее, ощупывали рычаги и крепежные гайки. Когда Том кончил, он сказал.

— О'кей, Том. Если хочешь, будет так — ты их ломаешь, я их чиню. Но если тебе когда-нибудь понадобится помощь, ты ведь пустишь меня поработать с Дейзи Этта, да?

— Ну конечно, малыш. Только помни, что человек не может уметь все.

— Ты-то можешь все, — сказал юноша.

Том спрыгнул с машины. Ривера переключился на первую скорость, подобрался к камню, осторожно придвинул лезвие. Казалось, машина напрягает мускулы, чтобы поднять груз. Ривера чуть отпустил дроссель, машина плотно прижалась к камню. Гусеницы скользили, вгрызались в почву, выталкивали назад землю и песок. Том поднял кулак с отставленным большим пальцем и Ривера начал поворачивать лезвие. Семерка опустила морду, как бык, пробирающийся сквозь болото, передние сегменты гусениц зарывались в землю все глубже, лезвие качалось, зацепив краем скалу, будто храповик с собачкой. Камень сдвинулся, потом рванулся из-под накрывавшей его земли, разрезая ее, оставляя за собой кильватерную струю. И тут лезвие не удержалось и соскользнуло с камня. Ривера успел перебросить рычаг, прежде чем оно ударило в радиатор Семерки. Он снова установил лезвие, снова потянул и, наконец, вывернул камень на свет божий.

Том посмотрел на него и почесал в затылке. Ривера соскочил с бульдозера и стал рядом с ним. Какое-то время они молчали.

Это был грубый прямоугольник, огромный кирпич, один конец которого был обломан где-то под углом в тридцать градусов. А на противоположном конце были параллельные полосы, такие оставляет на стволе дерева пила. Размером камень был 3 х 2 х 2 фута, и весил должно быть шесть-семь сотен фунтов.

— Так, — произнес Том, выпучив от удивления глаза. — Эта штука никогда не росла здесь, а если и росла, то уж точно не могла вырасти такой.

— Уна пьедра де уна каса, — тихо сказал Ривера. — Том, это ведь было здание, да?

Том вдруг повернулся и посмотрел на курган.

— А здесь и сейчас есть здание — или то, что от него осталось. Бог знает, какое оно старое…

Они стояли там в медленно меркнущем свете, стояли и смотрели на курган. Откуда-то появилось ощущение давления, как будто вокруг не было ни дуновения, ни звука. Но ветер-то был, а за их спинами что-то бормотала на холостом ходу Дейзи Этта и ничего не изменилось и — может быть, именно это? То, что ничего не изменилось? То, что здесь ничто не хочет, не может измениться?