Гибель Византии - [172]

На крылечке небольшой и ветхой часовни спал какой-то монах. Когда послышался шум целой ватаги рабов, которых гнали два татарина, он приподнял голову. Исхудалое, страдальческое лицо его приняло злое выражение при виде этой тяжелой картины.

— Что это у тебя рабы, как овцы бредут? — спросил покупатель, перекопский еврей.

— Да видишь ли, свежий товар. Я вот еще не знаю, сколько их и какого сорта.

— А откуда они?

— Вероятно татары все, потому что какой-то мелкий хан вздумал в Крыму кочевать, шел, говорят, в Сугдей, ну вот, мы его тут и накрыли.

— У тебя и женский товар есть? — смеясь продолжал по-татарски расспрашивать покупщик.

— Как же! Дело было ночью, невозможно было рассмотреть, а кормить их печем, вот я их прямо сюда на продажу и пригнал. Купи, мурза, дешево уступлю. Куда мне с ними деваться? Всех гуртом дешево продам.

Рабы тупо смотрели перед собой. Среди них находилась женщина, она в отчаянии упала на колени перед часовней и громко произносила слова молитвы.

— Агриппина! — с ужасом прошептал монах, лежавший у часовни.

Покупщик сказал:

— Продай в том числе и бабу?

— Нет, мурза, за нее нужно хорошую плату взять, она, видишь, красивая, хорошо одета… За нее выкуп получить можно, и хороший выкуп, а за татар много не возьмешь.

— Сколько ж тебе?

— Двадцать дукатов, мурза.

— Не много ли будет?

Однако, татарин стоял на своем, он заметил, что хорошенькая рабыня понравилась еврею.

— Я же говорю тебе, что получу выкуп за нее, мне только возиться не хочется. К тому же, такую в гареме иметь — украшение!

Разговор этот мучительно раздавался в ушах монаха, который наконец подбежал к продавцу.

— Послушай, приятель, не продавай этой девушки, ты за нее хороший выкуп получишь, — сказал он татарину, хватая его за руку.

— Отец Арсений, — закричала Груша, — батюшка, спаси меня! Тебя Господь послал мне в утешение!

Скупщик увидел, что добыча ускользает из его рук.

— Ну, хорошо, я согласен за двадцать дукатов, давай… — быстро проговорил он.

— Нет, постой, мурза! Теперь давай тридцать. — Татарин догадался, что тут можно попользоваться.

Отец Арсений заметался, не зная, что предпринять. По взгляду еврея, которым тот окидывал Грушу, отец Арсений видел, что он не пожалеет и тридцати дукатов.

— Подожди, не продавай! — с воплем кинулся монах к татарину. — Я сейчас приду, я тебе выкуп дам!

Отец Арсений говорил, не имея в голове никакого определенного плана. Татарин мялся, норовил побольше выторговать у еврея. Монах бросился бежать по улицам Каффы. Встречая какого-нибудь генуэзца, он бросался на колени и просил тридцать дукатов. Но на него не обращали внимания, принимая за сумасшедшего.

— Я отдам, я возвращу их вам! — кричал он, ударяя себя в грудь.

Жалкий вид монаха возбуждал только смех.

— О, Боже, неужели же я не спасу ее!

В это время он поравнялся с богатым католическим храмом.

— Господи! — глухо застонал он, упав на землю. — Именем Сына Твоего, заклинаю Тебя, дай мне спасти ее!

Он опять вскочил и пустился как шальной дальше. Возвратиться он не мог, уж если Грушу продадут, то хотя бы не на его глазах. Вдруг отец Арсений остановился. Перед ним высился красивый дом с колоннами. Он знал, что здесь живет консул Киавари. Отец Арсений бросился туда. Его не пускали, говоря, что у консула собрание совета, но монах рвался и шел на пролом…

— Почтенные синьоры, — говорил консул Киавари собравшимся генуэзцам, — вы, конечно, знаете, что в Крыму утвердился Ази-Гирей, родственник Тохтамыша, с ним пришел Радзивилл с литовским войском короля Казимира, а потому, я думаю, власть его в Крыму обеспечена. Как нам быть по отношению к этому обстоятельству?

Наступило молчание. Первым нарушил его синьор Труцци.

— Конечно, для нас лучше, если бы здесь владела Золотая орда, так как она фактически свою власть не проявляла и мы были господами.

— А знаете ли что, — возразил синьор Францони, — мне кажется, что сколько-нибудь благоустроенное правительство в Тавриде нам было бы выгодно, потому что меньше будет грабежа; больше представится возможности правильно вести торговые дела.

— Я с вами согласен, — поддержал консул. — Но как бы воспользоваться этим, вновь установленным государством в свою пользу?

— Запугать варваров, — решительно заметил синьор Адорно.

— А если они не испугаются? — заметил синьор Батичелли.

— Привезти пушки, которых они не видали; а главное, самим начать дело, не ожидая нападения с их стороны, — уверенно говорил синьор Адорно.

— Но вы забываете, синьор, что его поддерживает король Казимир, у которого и пушки есть, и, говорят, даже такие маленькие пушки с длинными и узкими дулами, что их носит человек на плече.

— Нет, — начал синьор Батичелли. — Я думаю запугать можно только на один год, не больше. Допустим даже, что при самых благоприятных условиях, это новое татарское государство признает вассальную зависимость от нас, все-таки это не обеспечит нас на будущее время. Я думаю так: следует отправить почетное посольство с подарками, признать Ази-хана владетелем Крыма и просит его быть нашим добрым соседом и защитником. Во-первых, эти азиаты любят лесть, во-вторых, признание его властелином со стороны богатого города будет для него важно, и, наконец, у этих азиатов есть хорошая черта — быть действительно преданными своим друзьям. И если все это будет проведено искусно, то не только он нас не станет тревожить, но мы еще приобретем в нем сильного союзника в борьбе с разными ордами.