Гибель веры - [63]

— Да, синьор. — Молодой человек повесил трубку, поняв по тону Брунетти, что больше задавать вопросов не нужно.

Прежде чем уйти в свой кабинет, Брунетти пошел в комнату служащих и прихватил утренний номер «Газеттино», который заметил на столе. Посмотрел раздел по Венеции — статьи о Марии Тесте нигде нет. В первой части — тоже. Выдвинул стул, разложил газету на столе перед собой: столбец за столбцом медленно просмотрел обе половины газеты — ничего. Однако кто-то с достаточным влиянием, чтобы запугать Патту, узнал об интересе Брунетти к Марии Тесте. Или, что еще важнее, они как-то узнали, что она пришла в сознание. Поднимаясь в свой кабинет, он позволил себе улыбнуться.

Глава 20

За обедом обнаружилось, что у всей семьи такое же подавленное настроение, как то, что он принес с собой из квестуры. Молчание Раффи он приписал каким-то трудностям в том, как протекает роман с Сарой Пагануцци, Кьяра, вероятно, еще печалится из-за тучи, затемнившей совершенство ее отметок. Причину настроения Паолы, как обычно, труднее всего чему-то приписать.

Не было сегодня обычных шуток, которыми они выражали друг другу свою безграничную любовь. Сначала, заметил Брунетти, говорили о погоде, а потом, как будто этого недостаточно, — о политике. Все, видимо, рады окончанию обеда. Дети, как зверьки в норках, испуганные молниями на горизонте, шмыгнули в свои безопасные комнаты. Брунетти, уже прочитавший газету, удалился в гостиную и стал созерцать стену дождя, лупящего по крышам.

Вошла Паола — принесла кофе, — и он решил рассматривать это как предложение мира, хотя и неуверенный, что за соглашение будет ему сопутствовать. Взял кофе, поблагодарил ее, отпил и сказал:

— Ну и что?

— Я поговорила с отцом. — Паола уселась на диван. — Только к нему придумала обратиться.

— А что ты ему рассказала? — спросил Брунетти.

— То, что мне говорила синьора Стокко, и то, что сказали дети.

— О падре Лючано?

— Да.

— И что?

— Он сказал, что изучит вопрос.

— Ты что-нибудь сказала ему о падре Пио?

Она подняла глаза, удивленная вопросом:

— Нет, конечно. Почему ты спрашиваешь?

— Просто спросил.

— Гвидо, — она поставила пустую чашку на стол, — ты знаешь, я не вмешиваюсь — никоим образом — в твою работу. Если хочешь спросить моего отца насчет падре Пио или «Опус Деи», сделай это сам.

Нет уж, нет у него желания вмешивать в эти дела тестя — тоже никоим образом. Но он не скажет Паоле, что его нежелание основано на сомнениях — чей приверженец граф Орацио: то ли профессии Брунетти, то ли самого «Опус Деи». Брунетти понятия не имел о масштабах богатства и влияния графа, а тем паче не знал их источника и связей или обязательств, на которых они держались.

— Он тебе поверил? — спросил он жену.

— Конечно, поверил. Что вообще за вопрос?

Брунетти попытался увильнуть, но взгляд Паолы не дал ему ни шанса.

— Ну, ты не самый надежный свидетель.

— Что ты говоришь?! — резко спросила она.

— Дети плохо отозвались об учителе, который поставил одному из них низкую оценку. Слова другого ребенка передала мать, которая была в очевидной истерике, когда с тобой говорила.

— Что это ты, Гвидо, пытаешься изобразить адвоката дьявола? Ты мне показывал этот отчет из патриархии. Что, как ты думаешь, этот ублюдок делал все эти годы? Таскал тысячелировые бумажки из копилки для бедных?

Брунетти покачал головой:

— Нет, я не сомневаюсь, нисколько не сомневаюсь, что он там делал. Но это не то же самое, как если бы у меня были доказательства.

Паола махнула рукой, отметая всю эту чушь, и заявила:

— Я его остановлю!

— Или добьешься того, что его переведут в другое место? Что они уже неоднократно делали?

— Я сказала, что остановлю его, и собираюсь сделать именно это, — повторила она, отчетливо проговаривая каждый слог, как для глухого.

— Хорошо, — сказал Брунетти. — Надеюсь, что так. Надеюсь, ты сможешь.

К его удивлению, Паола ответила цитатой из Библии:

— «А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской».

— Это откуда?

— От Матфея. Глава восемнадцатая, стих шестой…

— И все же, — Брунетти замотал головой, — насколько странно слышать именно от тебя цитату из Писания.

— Говорят, даже дьявол может цитировать Писание, — ответила она, но впервые улыбнулась.

Улыбка ее озарила комнату.

— Хорошо, — приговорил Брунетти. — Надеюсь, у твоего отца хватит сил что-нибудь сделать.

Он почти ожидал, что она ответит — для ее отца нет ничего невозможного, удивился сам себе — сам, по крайней мере отчасти, в это верит.

Вместо этого она спросила:

— А что твои священники?

— Только один остался.

— Что сие значит?

— Приятель синьорины Элеттры из канцелярии патриарха сказал, что у графини Кривони и священника, который вроде бы сам богат по праву, много лет была связь. И ее муж явно знал об этом.

— Он знал? — Паола не скрывала удивления.

— Он предпочитал мальчиков.

— Ты в это веришь? — спросила Паола.

Брунетти кивнул:

— То, что у нее был муж, давало им прикрытие. Ни она, ни священник не хотели его смерти.

— Значит, и правда один остался, — констатировала Паола.

Брунетти подтвердил и рассказал ей о гневе Патты и о его распоряжении снять с Марии Тесты защиту полиции. Но он не пытался замаскировать свою уверенность: это падре Пио и силы, стоящие за ним, — вот источник этих приказов.