Гибель Урании - [8]
— Я… в… э… в… ю… пр… т… с…
Юноше стало жутко. Хотя он был не из робких, таинственность окружения, неопределенность собственного положения вызывали в нем инстинктивный страх.
Экранчик вдруг погас, и теперь уже незнакомый певучий голос произнес:
— Пурт!.. Пурт!
— Не понимаю! — сердито отозвался Павел.
— Пурт! — повторил голос. Он что-то утверждал, объяснял, как бы просил произнести это звукосочетание.
— Ну, пурт. А дальше что?
Сразу же вспыхнул экранчик. Ярко-розовое свет ударил Павлу в глаза, и одновременно мягко раздался голос:
— Айт… Айт…
— К черту! — выругался парень и отвернулся от экранчика.
Голос подхватил его слова:
— Айт — к черту… Айт — к черту…
Красные змейки на зеленом экране перебегали, группировались в вертикальные ряды и становились рядом с синими, словно шел перевод с одного языка на другой.
Павел уголком глаза следил за экраном. Он начинал понимать, что от него требуют, но решил не обращать на это внимания.
Да только здесь бойкота не признавали: один из щупальцев обхватил ему голову и властно повернул к экранчика. Тот сразу же погас.
— Пурт!
— Темнота! — раздраженно ответил Павел. — Да что я вам — ребенок?!
Его апелляция осталась без ответа.
— Айт-пурт… Айт-пурт… — звучал голос, и экранчик то вспыхивал ярко, то гас.
Павел молчал, но недолго: щупальца начали сжимать голову все сильнее и сильнее… И когда уже не стало возможности терпеть, юноша крикнул:
— Хватит! Больно!
— Хватит, больно… Хватит, больно… — подхватил голос. — Плайте! Плайте!
Щупальца на мгновение ослабли, а затем сжали Павла с новой силой.
— Плайте!
— Да больно же! — вскрикнул парень, но объятия не ослабевали, и он добавил поспешно: — Плайте! Плайте!
Это повлияло.
— Плайте — больно! — удовлетворенно сказал голос, и пленник получил возможность свободно вздохнуть.
Теперь юноша уже не сопротивлялся. А «экзамены» продолжались: на экране вспыхивали разноцветные лучи, надо было назвать каждый цвет и выслушать соответствие на незнакомом языке.
В кабине раздавались звуки различной высоты и громкости; становилось то холодно, то жарко. На всякое такое изменение Павел должен был отвечать немедленно, задержка влекла наказание. Это был очень эффективный метод обучения: не прошло и часа, как Павел прекрасно усвоил сотню незнакомых слов. Но это дало ему о себе знать. Он был обессилен, подавлен, страдал от голода и жажды.
— Довольно — не выдержал он наконец. — Я хочу пить! Пить!
— Пить! — сказал голос.
— Воды! — Павел пошевелил сухими губами и проглотил слюну. — Воды!
Несколько секунд длилась пауза. Неизвестный или не понимал, или не хотел понимать. Однако щелчки участились, а щупальца зашевелились. Одно из них начало ощупывать Павлу руку и вдруг присосалось к его локтевой вене.
«Конец» — с ужасом подумал юноша. Рука не болела. Она только затекла, онемела, но чувствовалось — или, может, Павлу только казалось, — что из вены тонкой струйкой в полое щупальце вытекает кровь.
Опять пролетели неуместные воспоминания о фантастических марсианах Герберта Уэллса, которые питались человеческой кровью.
— Плайте! — крикнул он в отчаянии. — Больно!
Удивительное дело — щупальце немедленно освободило руку, метнулось в угол.
— Айт! — скомандовал Павел. Вспыхнул экранчик.
При ярком розовом свете Павел увидел, что на сгибе локтя виднеется темная точка — именно такую оставляет после себя пиявка, — но крови нет. Рука постепенно становилась чувствительной, вниз от плеча медленно катилась теплая волна.
— Ничего не понимаю! — пробормотал Павел. — С какой целью нужно было высасывать из меня кровь?
А непонятное — и к тому же неприятное — продолжалось. Щупальца исследовали каждый квадратный сантиметр Павлова тела, залезали в нос, в уши, одно пролезло в рот, а оттуда — в желудок. Не помогало ни отчаянное барахтанье, ни магическое слово «Плайте» — тварь делала свое дело.
Так продолжалось несколько минут.
И за это время юноша чуть не лишился рассудка — не от боли, а от непереносимости положения подопытного животного, с которым делают, что хотят. И вдруг объятия ослабли.
— Воды — оуе… — раздался голос. — Воды — оуе…
Одно из щупалец приблизилось к Павловым губам и обронило на них капельку воды. Павел жадно облизал губы.
— Оуе — вода!
Из щупальца потекла жидкость. Сладковатая и солоноватая, горьковатая и кисловатая, густая, душистая, она не напоминала ничего знакомого Павлу, но прекрасно утоляла жажду.
Павел сделал глотков двадцать и откинулся.
— Довольно!
Жидкость перестала литься. Почти одновременно с этим погас экранчик, а когда вспыхнул снова — на нем появилось изображение человека.
Павел ахнул: это его собственный силуэт, да еще и в каком виде!
Среди розовых мышц силуэта темновато светился белый скелет. Яркой голубизной сияли нервы и мозг. Желтыми сосудами текла кровь: черная — венозная, и красная — артериальная.
Изображение было живым. Периодически засасывали воздух и выдыхали его легкие, сокращалось сердце, напрягались и расслаблялись мышцы.
Павел видел себя как бы в разрезе.
К руке силуэта приблизилось извивающееся щупальце и присосалось. Несколько капель крови побежали вверх.
Неожиданно картина изменилась: как в микроскоп, Павел увидел и эритроциты и лейкоциты, и плазму — все то, из чего состоит кровь.
