Гибель судьи Мрочека - [13]

До берега оставалось несколько десятков метров, когда незнакомец перестал плыть.

— Здесь уже можем дальше идти, — объяснил, освобождаясь от Галининой руки, пальцы которой судорожно впились в его шею. — Не бойтесь, — выпрямился и встал на ноги, вода доходила ему до пояса. — Я знаю это место, как собственный карман. Отсюда до самого берега тянется отмель.

Они двинулись, медленно ступая песчаным, мелким дном, поддерживая Галину, которая теперь так обессилела что, казалось, вот — вот потеряет сознание.

Ступив на берег, осторожно положили ее на песок, но она сразу же приподнялась на локтях.

— Как чувствуешь себя? — опустился на колени рядом с ней Тадеуш.

— Уже хорошо, спасибо…

Мрочек встал и посмотрел на незнакомца, который отошел немного в сторону и стоял улыбаясь.

— Я хотел бы вас поблагодарить… — Тадеуш подошел к нему, протягивая руку.

Незнакомец, смутившись, пожал ее.

— Это мелочи… Главное, что все хорошо закончилось.

— Мрочек… А это — моя жена. Мы вам очень — очень благодарны…

— Это действительно мелочи… — незнакомец еще шире улыбался, показывая белые зубы, которые особенно выделялись на смуглом лице. — Да, впрочем, это и моя обязанность. Милиция, как вам известно, всегда готова прийти на помощь.

— Милиция? — Галина встала. Мрочек хотел было ее поддержать, однако она отрицательно покачала головой, — уже все прошло… Я не умею плавать, поэтому и испугалась, но теперь все в порядке… — она тоже несколько смущенно улыбнулась застенчивому незнакомцу. — Вы милиционер?

— Да. Прошу прощения, что не представился. Моя фамилия Желеховский, я повятовый комендант милиции. Живу в Порембе и… когда такая хорошая погода, как сейчас, я люблю немного поплавать перед началом работы… — он на минуту замолчал и посмотрел на море. — Я всегда завидовал судье, что он имел такую моторку… Жалко ее. Что там произошло? Вы не заметили, доктор?

— Доктор? Так вы меня знаете?

— Городок наш не такое уж велик… — Желеховский снова показал два ряда сияющих белизной зубов. — Конечно, я не мог не слышать о вашем приезде. И, зная здесь всех в лицо, хотя и не был знаком с вами, подумал себе… И все-таки, что с лодкой? Никто чужой ее не брал… Что случилось? Насколько мне известно, судья очень тщательно ухаживал за своей лодкой. Был к ней привязан, если можно так сказать.

— Наверно, и моторка тоже была к нему привязана, — сказал, тихо Мрочек. — Не захотела нового хозяина… Не знаю, что произошло. Вероятно, в днище была дыра, потому что вода стала вдруг просачиваться и неожиданно забила фонтаном.

— Вы не заметили ничего? Не ощутили никакого толчка?

Оба отрицательно покачали головами.

— Странно… — комендант милиции поморщился и замолчал.

— Я тоже думаю, что это странно, — ответил Мрочек. — Не понимаю одного. Дырка, очевидно, была и раньше. Лодка могла рассохнуться или удариться обо что-то, когда стояла на привязи. Ночью прошла гроза. Но тогда…

— Что тогда? — переспросила Галина.

— Не понимаешь? — лицо у него стало встревоженным. — Но лодка долго стояла у помоста, если бы дырка была и раньше, то затонула бы еще здесь, на месте.

— Тогда что-то должно было произойти уже после того, как мы сели в нее, — сказала Галина. — Не вижу здесь ничего необычного… Только… только я очень испугалась.

— А вы не обратили внимания, в каком именно месте появилось отверстие?

— Понятия не имею… — признался Мрочек. — Большая часть днища скрытая палубой. А заглянуть под нее и в голову не пришло, да и не хватало времени.

— Предположительно, свидетелей ведь не было, ваш дядя утонул чуть ли не на том же месте, где затонула сегодня моторка, — тихо сказал Желеховский. — Возможно, это стечение обстоятельств.

— Он так далеко заплывал в море? — удивилась Галина.

— Судья, когда море было теплое и спокойное, всегда отплывал от берега далековато. Так как утренние морские прогулки длились от пятнадцати до двадцати минут, он мог заплывать на несколько сот метров.

Тадеуш смотрел на море, спокойное, голубое и ласковое. Волны с шорохом набегали на песок. Где-то глубоко под этой мерцающей поверхностью отдыхала сейчас на дне моторка, в которой совсем недавно они оба сидели. Где-то этой волнистой равниной дядя Станислав плыл три дня назад и вдруг почувствовал, что… Тадеуш вздрогнул и взглянул на молодого офицера.

— А кто вытащил тело, — тихо спросил.

— Я, — голос Желеховского был спокойный и деловой. — У нас в порту… — он показал рукой вдаль на заслоненную деревьями башню, — есть милицейская спасательная моторка… Да и, наконец, не мы одни его искали. Подключились также пограничники, но они обследовали место чуть левее, потому что ветер тогда дул в том направлении и мог снести тело, если бы оно выплыло раньше… Прошу простить. Это тема не такая приятная, и я бы не упоминал этого, если бы вы не спросили.

— Спасибо вам еще раз… за все. Несчастный дядя. Любил море. Не хотел отсюда уезжать. И остался здесь…

— Что поделаешь… — Желеховский посерьезнел. — Но он столько лет был счастливым, имея рядом то, что любил. Не каждому так удается. Я, разумеется, проводил расследование. Разговаривал с экономкой, с соседями, с паном Гольдштейном, местным нотариусом, приятелем судьи. Все говорили более или менее одно и то же. Если позволяла погода, ваш дядя вставал рано утром, выпивал стакан молока и спешил на пляж поплавать с четверть часа, потом завтракал и шел на работу. Моторкой пользовался только для рыбалки — это тоже было его увлечение. Когда становилось холодно и пасмурно, ездил на ней по утрам. Вот так и жил втечение двадцати лет. Можно только позавидовать. Если кто-то любит то, что есть под рукой, ему никогда не скучно… — по — философски сказал под конец.