Гибель Петрограда - [12]

На пороге стояла Эльза, мокрый плащ соскользнул с ее плеч, лицо горело негодованием, синие глаза светились, как звезды. Она была так хороша, что Нильс Якобсен машинально залюбовался ею. Он как-то невольно поднялся с кресла и почтительно стоял перед ней.

— Что же вы молчите? — продолжала фрёкен Левенборг, — повторите в моем присутствии те гнусные слова, которые вы осмелились произнести.

— Я не желал оскорбить фрёкен, — заговорил овладевший собой гость. — Предложение честного человека не может считаться оскорблением.

— Даже когда оно делается в таких выражениях? Вы великодушно предлагаете спасти меня от последствий моего легкомыслия. Вы готовы жениться, несмотря ни на что, на обедневшей фрекен Левенборг? Неужели вы думаете, я не вижу вашу игру? В течение нескольких лет вы плели сеть, мечтая сделаться владельцем нашего дома и заодно породниться с дворянской семьей, чтобы придать себе больший вес и значение! Вы обманывали и плутовали, чтобы скопить денег, и теперь ваша цель достигнута наполовину. Говорю: наполовину, так как я скорее вышла бы за беднейшего из окрестных рыбаков, чем за вас!

— Это уже слишком! — воскликнул побагровевший Якобсен, делая невольно шаг к молодой девушке. — Вы забываете, что я имею право выгнать вас из этого дома…

— Через три дня! — вставила г-жа Левенборг, — а пока мы здесь хозяйки, и мы просим вас, Нильс Якобсен, избавить нас от вашего присутствия!

Она стояла перед ним вся бледная, с таким достоинством в голосе и во взоре, что владелец лучшей в городе лесопильни почувствовал себя на минуту прежним босоногим мальчишкой, Нильсом Якобсеном, сыном камердинера, которому его госпожа делает выговор за дерзость.

Это длилось одно мгновение, затем он с удвоенным гневом взглянул на обеих женщин заискрившимися глазами.

— Хорошо, мы сосчитаемся! — пробормотал он сквозь зубы и вышел из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь.

Слышно было, как он возился в сенях, надевая плащ и калоши. Когда за ним со стуком захлопнулась входная дверь, возбуждение обеих женщин сразу улеглось, и Эльза со слезами обняла бабушку. Она усадила г-жу Левенборг в кресло и опустилась на колени у ее ног. Бабушка нежно провела рукой по ее волосам и пытливо заглянула ей в глаза.

— Что такое говорил этот человек? — спросила она. — Ты гуляла не одна?

— Нет, бабушка! — Глаза Эльзы твердо и открыто встретили ее взор. — Со мной был Жорж, я встретила его, когда он шел с парохода. Он будет здесь через час.

И с красноречием любви Эльза передала г-же Левенборг свой разговор с Зарницыным и его просьбу не откладывать свадьбу. Она говорила о любимом человеке, о его готовности посвятить им обеим свою жизнь, о новой, ожидающей их родине, где все они заживут мирно и счастливо.

Бабушка слушала ее с кроткой и грустной улыбкой на старческих устах.

— Я не сомневаюсь, дитя мое, что жених твой — хороший человек, но тяжело в мои годы расставаться навсегда с родиной, с домом, где протекла моя жизнь.

Появление Зарницына внесло с собою струю радости и оживления. Он почтительно подошел к старушке и поцеловал ее руку.

— Простите, что позволяю себе являться к вам незваным гостем, — заговорил он, сдерживая волнение, — но, я надеюсь, m-lle Эльза предупредила вас о моем посещении и цели его?

Прямое, открытое обращение молодого моряка и его симпатичная наружность произвели приятное впечатление на г-жу Левенборг.

— Пока у нас есть кров над головой, — ответила она, — вы всегда будете желанным гостем. Я не могу смотреть на избранника моей девочки, как на постороннего.

— Благодарю вас за эти слова! — горячо воскликнул моряк, вторично целуя ее руку. — Могу ли я надеяться, что вы не откажете мне в моей просьбе? Дайте мне право открыто назвать m-lle Эльзу моей невестой. Пусть это будет нашей помолвкой!

Искреннее чувство, звучавшее в словах молодого человека, тронуло г-жу Левенборг.

— Да будет так! — сказала она дрогнувшим голосом, и, соединив руки молодых людей, она благословила их.

Это была минута тихого счастья. После пережитых ими страданий все словно почувствовали временное успокоение. Эльза позвала Ульрику и Ларса, которые также должны были принять участие в семейном торжестве. Помолвку отпраздновали на славу, Ульрика превзошла себя в приготовлении ужина, за которым пили привезенное Зарницыным шампанское и местный тодди (пунш). Кормилица Эльзы чувствовала расположение к красивому и приветливому барину, объяснявшемуся с нею на ломаном шведском языке. Ей польстило внимание Зарницына, привезшего ей и ее сыну подарки, которыми он вполне угодил их вкусам.

Было уже около двенадцати часов, когда Георгий Петрович вернулся к себе в гостиницу, куда ему с трудом удалось достучаться.

Прощаясь на ночь с Эльзой, г-жа Левенборг нежно поцеловала ее и посоветовала ей скорей ложиться спать. Она же сама посидит еще немного.

— Обещай мне, что ты не будешь плакать, бабушка! — воскликнула Эльза.

— Нет, дитя мое, не буду. Господь милостив к нам, посылая тебе в самую тяжелую минуту любовь хорошего человека. Но завтра для меня — незабвенный день, и я хотела бы побыть наедине с собой, со своими воспоминаниями.