Гибель отложим на завтра. Дилогия - [74]

— А что он говорил о тебе?

— Ну а как ты думаешь? Что сказал отец о том, кто велел казнить его сына? — ухмыльнулся Элимер и вдруг резко вернулся к прежней теме:

— Ты уверен, что мой брат мертв?

— Да, Элимер. Ты можешь мне доверять, — снова солгал Тардин, и в груди его неприятно защемило от собственных слов.

— У меня камень с души, — улыбнулся кхан, чуть-чуть помолчал и спросил:

— Что там с Антурином?

— Ничего серьезного. Один самозванец объявил себя наследником бывших императоров. Кто-то из знати поддержал его. Но заговор задавлен в зародыше, дейлар вовремя заметил угрозу, предателей поймали и казнили. Но на всякий случай Арист проведет дополнительное расследование — вдруг кто-то из заговорщиков успел затаиться? Когда выяснит все до конца, отправит тебе донесение.

— Хорошо. Я буду ждать.

— Элимер, позволишь спросить?

— В чем дело?

— Твоя пленница-айсадка… — протянул советник, оборвав фразу на полуслове.

— И? — нетерпеливо откликнулся кхан. — Что с ней?

— Ты все еще держишь ее в плену?

— Да.

— Что ты собрался с ней делать?

— Я еще не решил.

— Когда решишь? Казнить ее ты давно передумал. Что же, до смерти будешь держать взаперти? Тогда куда милосерднее действительно убить.

— Чего ты от меня хочешь? — возвысил голос Элимер.

— Отпусти ее.

— Нет, — отрезал кхан.

— Элимер, я молчал, когда ты казнил и пытал своих врагов и подданных! Но ты ее видел? Она же совсем ребенок!

— Я знаю, — в голосе послышался лед, но Тардин предпочел не обратить на это внимания.

— От нее уже ничего не осталось, Элимер. Я заходил к ней еще до поездки в Антурин, и я видел.

— Зачем заходил?

— Хотел проверить, не шаманка ли она.

— И как? Она шаманка?

— Нет! Да и не о том ты думаешь! Просто имей в виду — если так продолжится, она умрет от голода. Это что, новый способ казни?

— Дикарка снова отказывается есть? — в голосе кхана наконец-то послышалась тревога.

— Нет, Элимер, не отказывается, — ответил Тардин с легким сарказмом. — Она ест, но так мало, что едва-едва ребенку хватит. И это, предупреждая твой вопрос, не для того, чтобы тебе досадить. Просто она не чувствует голода. Знаешь, что может случиться с диким зверем, если его посадить в клетку?

— Хочешь сказать, что айсадка не может жить взаперти и поэтому умирает?

— Именно.

Кхан призадумался, но потом рассмеялся и сказал:

— Я знаю, что с этим делать. Скоро она снова захочет жить, не волнуйся, — он поднялся с кресла и направился к выходу.

— В чем дело, Элимер? Почему бы ее просто не отпустить?

— Я уже ответил — нет.

— Почему?

Кхан, уже стоя в дверях, обернулся и произнес:

— Потому что я хочу сломить ее волю. А я всегда получаю желаемое.

* * *

Элимер стоял в тайной комнате, разглядывая айсадку. Советник говорил правду, от девушки и впрямь остались кожа да кости. Она и до этого была худой, но то, что Элимер видел перед собой сейчас, действительно вызывало тревогу. Скулы девчонки некрасиво заострились, потрескались губы, колтун спутанных грязных волос походил на солому, а глаза нездорово блестели.

— Да, — пробормотал Элимер, — красавицей тебя не назовешь.

Девушка посмотрела на него и, как ни странно, не стала молчать.

— Есть до этого дело? — безразлично спросила.

— Никакого.

— Тогда пришел зачем? — ее голос звучал все так же равнодушно.

— Хотел спросить: ты еще не передумала убить меня?

— А передумать должна почему? Ты — шакалий вождь, а я…

— Тогда радуйся, — прервал ее Элимер, — у тебя появится возможность.

Девушка ничего не ответила, лишь изумленно воззрилась на него, но через миг отвернулась, и губы ее искривились в слабом подобии ухмылки.

— Темный человек пришел, чтобы насмехаться?

— Я не смеюсь, как видишь. Я серьезен. Я дам тебе возможность убить меня в поединке. А за это ты мне кое-что пообещаешь.

— Пророчество? Нет!

— Я уже давно это понял! — раздраженно отозвался Элимер. — Можешь скрывать свое лживое пророчество и дальше. Оно все равно не сбылось.

Вот теперь удивление айсадки стало настоящим.

— Тогда… — с подозрением протянула она.

— Ничего, чем ты не смогла бы пожертвовать ради возможности меня убить, — отозвался кхан. — Ты дашь клятву: если проиграешь, не станешь делать попыток убить себя, меня или моих людей. Не попытаться сбежать и не будешь искать встречи с сородичами.

— Если проиграю, навсегда — пленница?

— Да, — кивнул Элимер, — но у тебя есть шанс.

— У меня выбора нет, — голос ее прозвучал ровно, но сложно было не заметить во взгляде оживление и робкую надежду. Он все правильно рассчитал: ненависть и жажда мести, как и в прошлый раз, вернули ей волю к жизни.

— Не понимаю, Темный вождь, это зачем тебе, но согласна.

— Разумно. Я рад. Правда, есть одна проблема.

Во взгляде айсадки родилась тревога, словно она почуяла какой-то подвох. Но ничего не сказала, лишь выжидательно посмотрела на кхана.

Элимер продолжил:

— Ты в таком состоянии и с ребенком не справишься. Наш поединок состоится не раньше, чем ты снова начнешь походить на человека. Поэтому советую больше не отказываться от еды.

— Не откажусь, — и она улыбнулась в ответ. Правда, улыбка эта больше напоминала оскал.

Глава 20 Никогда не злите царей и женщин

Его грубо втолкнули в крошечный деревянный сарай. Как только снаружи щелкнул навесной замок, Аданэй, не рассчитав силы, яростно ударил ребром ладони по косяку и скривился от боли.