Гибель отложим на завтра. Дилогия - [276]

— Тогда до встречи, Велэско.

Видольд растворился в воздухе, а в следующий миг медленно воплотился в той самой роще, в которой оставался с лошадьми, когда его смертный повелитель отправился убивать брата.

* * *

Стоило Элимеру отойти подальше от трактира, как внутрь быстро прошмыгнул изгнанный им хозяин. Однако кхан этого уже не видел, направляясь в сторону рощи, где его должен был ожидать Видольд с лошадьми.

Ему казалось, что голова его опустела, да и в целом он ощущал себя весьма странно. Какая-то усталость легла на плечи, стерла мысли, лишила цели, но при этом — освободила. Будто упали цепи, которые сковывали все время, сколько он себя помнил.

В таком состоянии Элимер и вступил в рощу. Он уже собирался окликнуть телохранителя, который стоял спиной к нему, когда Видольд обернулся сам. Он обернулся — а глаза его горели белым пламенем, ослепляющим даже при свете солнца. Секунда — и взгляд Видольда потух. Элимер отпрянул, хватаясь за меч.

— Кто ты? — напряженно спросил.

Неизвестный как будто бы смутился, но ответил сразу.

— Я — Видольд. Все тот же Видольд, твой телохранитель.

— Лжешь! Кто ты?

Воин устало вздохнул и повторил еще раз:

— Видольд.

— Твои глаза! Что с ними? Кто ты?

— Сучье вымя! — взъярился тот. — Я уже дважды тебе ответил!

Элимер промолчал, так и не опустив меча и недоверчиво всматриваясь в стоявшего перед ним человека. Человека ли? Или злого духа, что овладел его телом?

Видольд снова вздохнул, теперь уже раздраженно, и прервал молчание:

— Ну, извиняй, Кхан, что скрыл от тебя. Но я это самое, вроде как слегка колдун. Опусти уже меч.

— Как это — слегка колдун? — все так же недоверчиво спросил Элимер.

— Ну так. Вроде Тардина твоего, но только послабее. В общем-то, я человек простой. Ну разве что иногда чуть-чуть приколдовываю.

— Почему молчал все это время?! — воскликнул Элимер, но меч все-таки опустил.

— Да как бы объяснить, Кхан… Понимаешь, не очень-то я жалую все это чародейство. Воином мне как-то больше нравится. Да Ханке, видать, подшутил, наградил слабеньким даром. А толку от него? Разве что собственные раны слегка подлатать. Ну, или посмотреть иногда, что поблизости делается. Вот и не говорил ничего. Это уж так, случайно вышло.

— Что вышло? Чем ты сейчас занимался? — теперь уже с любопытством спросил Элимер.

— Не возвращался ты долго, а я ж не знал, что с тобой. Вот и решил подсмотреть одним глазком. Вдруг пора уже было причитать плакальщицей о твоей безвременной кончине? Да не успел. Тут-то ты и явился, да накрыл меня. В общем, Кхан, выдал я себя с потрохами, чего уж говорить, — он не очень весело улыбнулся. — Зато теперь что уж, обращайся, если что. Может и мое слабенькое колдовство на что-нибудь сгодится.

— А ведь я всегда подозревал, что ты не так прост…

Видольд только пожал плечами, словно признавая горестный факт. А Элимер наконец пришел в себя. В самом деле, чего это он? Вроде давно должен привыкнуть к чародейству, проводя столько времени с Тардином.

«Тардин, — подумал он, — недобро мы с тобой расстались. И в том моя вина. Простишь ли?»

Но не успел додумать, как в голове его раздался знакомый голос:

«Я простил тебя сразу. Не волнуйся ни о чем и возвращайся скорее. Я буду ждать. Все закончилось, слава Непознаваемым!» — и исчез.

Элимер с облегчением рассмеялся и обратился уже к Видольду.

— Ну что, идем?

— Идем, Кхан. Возвратимся в Отерхейн.

— Нет. Сначала я должен найти Шейру. Мне все равно как. Я готов обыскать весь мир. Я найду ее. Я должен.

— Не стоит, — грустно покачал головой Видольд.

— Ты свободен, иди куда хочешь. Но не я. Я иду искать Шейру.

Телохранитель не тронулся с места, но очень странно посмотрел на него.

— В чем дело, Видольд?

— Прости, Кхан, — откликнулся воин. — Но мы не найдем твою жену.

— Конечно мы найдем ее! Я найду!

— Нет, Кхан. Когда я с помощью чар пытался узнать, что с тобой, я узнал еще кое-что…Прости…

Элимер застыл в страшном предчувствии, умоляя небо, чтобы Видольд не произнес следующих слов. Но он произнес:

— Твоя кханне… она в долине вечной охоты. Прости. Ты найдешь ее, только когда сам там окажешься.

«Тьма. Тьма и холод. Скрежет ледяной стали. Выпотрошен! Навсегда убит! Шейра! Нет! Шейра! Тьма. Холод. Убит».

— Кхан, эй, Кхан, — кто-то тряс его за плечо. Он обнаружил себя сидящим на земле, над ним склонялся Видольд. Следующее движение, порыв — и вот он уже яростно схватил телохранителя за грудки.

— Ты лжешь! Безмозглый олух, ты все лжешь! Я не верю! Ненавижу тебя, сука! Я убью тебя! Я своими руками… Да ведь это ты виноват! Ты отпустил ее! Ты виноват! Убью, мразь!

Видольд покорно сносил эту ярость горя, хотя кхан с размаху несколько раз долбанул его головой о ствол дерева, в почти смертельной судороге вцепившись в его одежду. Элимер что-то вопил в ненависти ко всему миру — громко, неистово, долго.

А потом столь же неистово умолк. Да, молчать тоже можно неистово. Видольд знал это. Он тоже через такое прошел. И даже через большее.

Руки кхана ослабли и, безвольно, словно плети, повисли вдоль тела. И больше ничего. Так он и стоял, покачиваясь. И продолжил бы стоять, если бы Видольд силой не усадил его на землю. Но и тогда ничего не изменилось. Элимер молчал. Казалось, будто он умолк навсегда. Казалось, будто он покойник. В глазах не осталось ничего. Совсем. Только сами глаза — мертвая часть тела, пустое вместилище бесконечного ничто.