Гибель отложим на завтра. Дилогия - [173]

— Послушай, это подождет, ладно? Один день ничего не решит, а?

Она не ответила, замедленно развернулась и так же молча вышла. А у Аданэя возникло стойкое ощущение, будто только что он поцеловал лягушку. Чтобы хоть как-то избавиться от неприятного чувства, он пригласил к себе ту самую робкую девочку-рабыню, что незадолго до Аззиры заглядывала к нему. Лаская ее юное тело, вдыхая теплый аромат ее русых волос, он заставил себя выкинуть из головы вызывающую отвращение жену. Девушка, едва веря своему счастью, взирала на молодого царя Илирина с восторгом и затаенной страстью. Право, нет ничего более вдохновляющего мужчину, чем восхищение, горящее в глазах женщины.

Несколько последующих дней решались неотложные вопросы: снимались с постов советники, назначались новые — естественно, не без помощи Нирраса. Проводились встречи с воинской и купеческой знатью. В общем, у Аданэя не оставалось времени, чтобы думать о своей жене или о ком бы то ни было другом.

Аззира же не проявляла особого интереса к государственным делам. Видимо, к власти она относилась столь же безразлично, как и ко всему остальному. Зато она приказала освободить большую часть верхних этажей и запретила слугам, рабам и прочим обитателям дворца появляться там без ее личного приглашения. Оставила при себе нескольких женщин, коих привезла из Нарриана, а также Маллекшу, и поселилась с ними в этих необъятных покоях, которым теперь больше подошло бы слово «владения». Чем она там занималась, Аданэя не волновало. Но она почти перестала появляться в других частях дворца, и его это радовало: он хотел как можно реже встречаться с ней.

Впрочем, несколько раз она подходила к нему среди дня все с тем же гнусным предложением зачать наследника. А однажды выдала странную фразу:

«Придет день, ты явишься сам, — сказала она шипящим безжизненным голосом, напомнив этим девочку из видения, — и тогда я заберу твою душу».

Он только фыркнул в ответ, но Аззира уже снова не обращала на него внимания.

* * *

На закате дня первого летнего месяца, к Аданэю неожиданно пришла Маллекша. Когда ему доложили об ее визите, он подумал, что это не к добру, однако принял жрицу в своих покоях.

— Великий царь, — без лишних предисловий начала женщина, — вот уже много раз опускалась и вновь всходила луна, а ты ни разу не притронулся к своей жене.

«Она-то куда суется? — подумал Аданэй. — Интересно, это Аззира ей нажаловалась? Хотя нет, вряд ли, скорее, ведьма сама это поняла».

Он обреченно вздохнул и задал риторический вопрос:

— Маллекша, ты ее видела? Разве может ее желать хоть один нормальный мужчина? Она же — мертвая. Рыба.

— Но вам необходим наследник.

— Вот-вот, — усмехнулся Аданэй, — именно эту фразу она и произносит всякий раз вместо приветствия.

— Великий, ты должен понять. Аззира могла бы со временем стать верховной жрицей, посвятить свою жизнь Богине. Но пожертвовала этим, чтобы стать твоей женой. В этом заключался ее долг. Но ты тоже должен помнить о своем долге перед Илирином.

— Верховной жрицей? Да ведь она ненормальная!

— Не суди о том, чего не понимаешь, Великий, — сузив глаза, прошипела женщина, но уже спокойнее объяснила: — Богиня многолика и в каждой из нас проявляется по-разному. В Аззире она воплотилась своей темной стороной, но — воплотилась. Так ярко, как ни в ком другом. Именно устами Аззиры Богиня предвещала твое появление в Илирине.

— Мое?

— Конечно. Неспроста тебя подвергли испытанию, и ты соединился с Богиней-на-Земле. Весть гласила: «Когда прилетит коршун в Илирин Великий, тогда Матерь вновь воцарится на древней земле». Сначала мы подумали, что речь идет о твоем брате: он как раз недавно взошел на престол. Никак не могли взять в толк, каким образом дикарь-завоеватель может помочь славному культу. Но потом выяснилось, что жив ты — и все сразу стало понятно.

— Ну и почему тогда ваша Аззира не может стать верховной жрицей?

— Потому что стала твоей женой. Жрицы высокой ступени посвящения не могут принадлежать одному мужчине, не могут выходить замуж. Но мы удалились от темы, повелитель. Мы говорили, что тебе следует стать для своей жены настоящим мужем.

Аданэй не ответил, вместо этого задал давно интересующий его вопрос:

— Та ведьма, Богиня-на-Земле, как ее имя? Кто она? Я хочу знать.

— Кто она? Богиня-на-Земле. А большего тебе знать не следует. Это — таинство.

— Эта женщина не выходит у меня из головы, — произнес Аданэй, лелея лукавую мысль. — Как ты думаешь, может, поэтому Аззира не вызывает у меня желания? Возможно, когда я увижу эту вашу ведьму — я успокоюсь и найду в себе силы стать Аззире настоящим мужем?

— Не сомневаюсь, повелитель, — растерянно отозвалась Маллекша, глядя на него странным взглядом, и вдруг тихо засмеялась.

— Ты предлагаешь мне сговор? Смотри, как бы тебе не пожалеть об этом.

— Ты смеешь мне угрожать? — удивился Аданэй.

— Что ты, Великий, как я могу? Всего лишь предупреждаю. Та жрица опасна для мужчин.

— Я сам разберусь с такого рода опасностью. Имя!

— Я не могу его назвать, мой язык скован клятвой, прости. Но я могу сказать тебе место и время, где ты сможешь ее встретить. Только как ты надеешься ее узнать? Ведь в ту ночь ее лицо было скрыто.