Гибель Лю Шаоци - [8]

При его осуществлении предполагалось наряду с идеологическим воспитанием использовать материальное стимулирование, а также надлежащим образом оценивать знания и опыт представителей технической интеллигенции, сохранять и развивать культурное наследие и т. д.

В процессе управления развитием экономики страны, при решении сложных хозяйственных проблем Лю Шаоци и другим руководителям в первой половине 60-х годов удавалось добиваться успехов благодаря тому, что они реально оценивали положение дел в КНР и учитывали особенности своей страны. Далеко не случайно член Политбюро ЦК КПК мэр Пекина Пэн Чжэнь во время празднования годовщины КНР 1 октября 1965 г., выступая на плошали Тяньаньмэнь в присутствии Мао Цзэдуна, заявил о приверженности принципу «Перед истиной все равны»[10]. Кстати, сама состоявшаяся в этот день демонстрация была посвящена главным образом успехам в области экономики, достижениям в росте уровня благосостояния населения столицы КНР.

Как оценивал Лю Шаоци деятельность Мао Цзэдуна, в том числе и по подготовке «культурной революции» в эти годы, насколько серьезной для себя лично он считал угрозу со стороны надвигавшегося очередного политического движения в стране? Имеются основания сделать вывод о том, что Лю Шаоци ясно представлял себе позицию и направление деятельности Мао Цзэдуна, но твердо проводил свою линию, возможно недооценивая опасность интриг с его стороны.

Действительно, история взаимоотношений Мао Цзэдуна и Лю Шаоци на первый взгляд не давала оснований для предположений о глубоких разногласиях между ними. Напротив, чисто внешне она выглядела как совместная, рука об руку, работа двух давних соратников. В 1942 г. в ходе «движения за упорядочение стиля» в Яньани Лю Шаоци по предложению Мао Цзэдуна был переведен из Новой 4-й армии на работу в НК партии и назначен членом Секретариата ЦК КПК. На VII съезде КПК в 1945 г. Лю Шаоци выступил с докладом об изменениях в Уставе КПК, внеся в этот документ тезис об «идеях Мао Цзэдуна», и был избран членом Секретариата ЦК КПК 7-го созыва (высшего в то время органа по руководству партией. — Ю.Г.). Уже упоминалось о том, что в 1946 г., когда Мао Цзэдун отправился в Чунцин на переговоры с Чан Кайши, Лю Шаоци оставался в Яньани и отвечал за руководство повседневной работой Секретариата ЦК КПК. Мао Цзэдун сам говорил о том, что Лю Шаоци является его преемником[11].

Итак, в начале 40-х годов Лю Шаоци по инициативе Мао Цзэдуна вошел в руководство партии, а в середине 40-х годов занял место «второго человека» в партии.

Думается, что здесь имело место одновременное развитие двух процессов. С одной стороны, Лю Шаоци был выдающимся деятелем КПК и вполне закономерно выдвигался на руководящую роль. С другой стороны, Лю Шаоци был одним из видных, если не самым крупным лидером китайских коммунистов, работавших в «белых районах», т. е. в той части Китая, которая находилась под властью партии Гоминьдан. В этой же связи можно упомянуть и о том, что Лю Шаоци был опытным, общепризнанным руководителем китайских профсоюзов, рабочего класса и коммунистических организаций, работавших в подполье в городах страны.

Иными словами, сложившийся своеобразный политический альянс Мао Цзэдуна и Лю Шаоци отражал компромисс между двумя частями партии: сельской и городской; той, что, имея свои вооруженные силы и опираясь главным образом на крестьян, вела борьбу открыто в сельской местности, и той, что действовала в городах, среди рабочего класса и городских жителей. Такой союз стал особенно необходим в те годы, когда приближалось окончание Войны Сопротивления Японии и все реальней становилась перспектива борьбы за захват власти в стране в целом.

Представляется логичным предположение о том, что приход Лю Шаоци в состав руководства КПК был своего рода соглашением между Мао Цзэдуном и Лю Шаоци. При этом за Мао Цзэдуном сохранялось положение вождя партии, ее единственного ведущего теоретика; причем именно Лю Шаоци выдвинул мысль о руководящем значении для Компартии Китая «идей Мао Цзэдуна», а также о «китаизированном марксизме». Взамен Лю Шаоци получил согласие Мао Цзэдуна на руководство практической работой партии и партийным аппаратом. Созданию такой ситуации способствовало и сочетание их личных качеств. Мао Цзэдун предпочитал, держа в своих руках бразды правления, поручать повседневную работу другим лицам. Лю Шаоци, не посягая на высшую власть, был талантливым организатором повседневной кропотливой работы руководящих органов партии.

Сам факт, что в партии были широко известны высказывания Мао Цзэдуна о Лю Шаоци как о своем преемнике, характеризовал и своеобразие обстановки в Компартии Китая, когда продолжатель дела избирался находящимся на вершине власти лидером, и саму ситуацию, при которой все, в том числе и Мао Цзэдун, считали нормальным существование одного высшего руководителя партии и выдвижение другого (т. е. в данном случае Лю Шаоци) на роль его единственного преемника.

В то же время такая двучленная конфигурация и самой партии, и ее высшего руководящего звена могла наводить на мысль о хрупкости этого баланса и о вероятности, если не неизбежности, смертельной схватки между двумя частями партии и ее руководства в борьбе за то, чтобы и руководство партии, и сама партия стали единым механизмом, превратились в монолит с одним бесспорным лидером.