Гибель Лю Шаоци - [10]

В первой половине 1961 г. Лю Шаоци знакомился с жизнью простых людей и с настроениями руководящих работников на местах на юге и севере страны: проводил обследование двух уездов в провинции Хунань, районов Северо-Восточного Китая и Автономного района Внутренняя Монголия. Это и явилось основой для выводов, которые сделал Лю Шаоци, анализируя полученную информацию[13].

Именно в начале 60-х годов начали возникать и открыто проявляться разногласия между Лю Шаоци и Мао Цзэдуном.

В ходе поездок и по мере ознакомления с положением на местах Лю Шаоци разобрался в ситуации и понял, какова подлинная обстановка в деревне, что привело его к пересмотру собственных взглядов на некоторые вопросы. В частности, Лю Шаоци отмечал, что до «большого скачка» он «страдал болезнью культа личности», преклонялся перед Мао Цзэдуном, а после «большого скачка» «этим больше не страдал», и предложил воздать должное личности Дэн Сяопина[14].

Здесь важно и то, что Лю Шаоци в конце 50-х годов избавился от чувства преклонения перед Мао Цзэдуном, поняв, что его идеи и политические установки, особенно относительно решения экономических и социальных проблем в КНР, далеко не всегда оказываются правильными, и то, что Лю Шаоци придавал большое значение сохранению в массах, да и в самой партии, авторитета руководителей КПК, авторитета партии в целом. Наряду с Дэн Сяопином он упоминал и других руководителей партии, делая это для того, чтобы подчеркнуть важность коллективного разума, и внушал членам партии уверенность в своих руководителях в целом.

Кроме того, ранее Лю Шаоци говорил, что причина бедственного положения деревни за последние годы (т. е. во второй половине 50-х годов) главным образом состоит в том, что «мы сами должным образом не наладили свою работу». В то время среди многих руководителей партии было распространено мнение, что главная причина трехлетних трудностей — это стихийные бедствия. Побывав на местах, Лю Шаоци пришел к выводу о том, что в некоторых районах не это было самым главным. Тогда-то он и сказал, что причиной трехлетних трудностей (1959–1961) являются «на 30 % стихийные бедствия, а на 70 % в этом виноваты люди»[15], тем самым фактически поставив вопрос о прямой ответственности руководителей партии за тяжелейшее положение, сложившееся в стране, за голод и смерть миллионов людей. Такой одновременно критический и самокритичный подход был смелым шагом со стороны Лю Шаоци.

Более того, важно подчеркнуть, что Лю Шаоци пришел к этому выводу после того, как лично ознакомился с состоянием дел в китайской деревне, увидел, до какого кризисного состояния доведена она политикой «трех красных знамен»; осознал, что «идеи Мао Цзэдуна», по крайней мере в данном случае, не были верными, принесли несчастья народу, а не пользу развитию хозяйства страны. Лю Шаоци также, по всей вероятности, убедился в том, что политика Мао Цзэдуна по отношению к китайскому крестьянству, особенно во второй половине 50-х годов, не отвечала интересам крестьян, не соответствовала своеобразию китайских условий. Напротив, она вела к разорению и обнищанию крестьянства, лишала его возможности жить в достатке и не давала сельскому хозяйству страны эффективно развиваться. Было очевидно, что нужно немедленно принимать практические меры по выправлению создавшегося положения. По словам Лю Шаоци, эта политика пока еще не является ошибкой в линии партии, но если ее не исправить, то она постепенно может стать таковой.

Из этого, в частности, следует, что и Мао Цзэдун, и Лю Шаоци имели свои взгляды на то, что считать линией партии. В представлении каждого из них речь шла о правильной и неправильной линии партии. Каждый из них полагал, что он стоит на верных позициях и отстаивает правильную линию.

После гибели Лю Шаоци и смерти Мао Цзэдуна Дэн Сяопин говорил, что между ними не было расхождений по вопросу о линии партии. Однако такое утверждение скорее отражало политические потребности Дэн Сяопина и его субъективное представление об этом во время его прихода к власти на рубеже 80-х годов и ни в коей мере не соответствовало ни фактическому положению дел в конце 50-х и в 60-х годах, ни пониманию этого вопроса Лю Шаоци и Мао Цзэдуном.

На расширенном рабочем совещании кадровых работников высшего звена в ЦК КПК (декабрь-январь 1962 г.), по масштабам превосходившем даже съезд партии, Лю Шаоци в присутствии семи тысяч руководящих партийных работников выступил с докладом, в котором вновь заявил, что «главными являются те ошибки, которые допускаем мы сами», и отметил, что ответственность за них должен нести ЦК партии. По мнению Лю Шаоци, дело было не только в отсутствии опыта, но и в том, что кое-кто в ЦК КПК зазнался, утратил скромность и осмотрительность, пошел вразрез с курсом партии и линией масс, с тем стилем работы, который подразумевает опору на реальные факты.

На этом же совещании Лю Шаоци, очевидно убедившись на своем опыте в правоте Пэн Дэхуая, а главное, потрясенный тем, что увидел во время своей инспекционной поездки в деревню, доведенную до ужасающего состояния бедности и разрухи, говорил, что почти все сказанное Пэн Дэхуаем в 1959 г. — это факты, и хотя в некоторых случаях он не всегда был прав, однако Лю Шаоци всегда чувствовал, что Пэн Дэхуай говорил тогда о том, что было в действительности