Гибель королей - [45]

– Этельволд! – повторил я.

– Сигебрихт присягнул ему, лорд, и Сигебрихт является гонцом Этельволда к Сигурду. Есть и еще кое-что, лорд. Священник Беортсига одноглаз, тощ, как жердь, и лыс.

Я все размышлял об Этельволде, поэтому не сразу вспомнил тот далекий день, когда идиоты пытались убить меня, и мне на помощь пришел пастух со своей пращой и отарой.

– Это Беортсиг хотел убить меня, – проговорил я.

– Или его отец, – предположил Ситрик.

– Потому что так приказал Сигурд, – догадался я, – или, возможно, Этельволд.

Все в один момент стало совершенно ясно. И я понял, что нужно делать. Хотя я не хотел этого делать. Когда-то я поклялся, что больше моей ноги не будет при дворе Альфреда, однако на следующий день я выехал в Уинтансестер.

Чтобы увидеться с королем.

Этельволд. Как же я сразу не догадался! Я же знал Этельволда всю свою жизнь и всегда презирал его. Он – племянник Альфреда и чувствует себя обойденным. Альфреду следовало бы давным-давно убить Этельволда, но чувства – возможно, любовь к сыну своего брата или, что вероятнее, вина, которую так нравится испытывать христианам, – остановили его руку.

Король Этельред, отец Этельволда, был братом Альфреда. Этельволд как старший сын Этельреда рассчитывал стать королем Уэссекса, однако он был малолетним ребенком, когда его отец умер, и витан возвел на трон его дядю, Альфреда. Альфред хотел править и стремился к этому, и до сих пор некоторые считали его узурпатором. Этельволд возмущался тем, что его лишили трона, но Альфред, вместо того чтобы убить своего племянника, как я ему советовал, оправдывал его. Он отдал ему во владение некоторые из отцовских поместий, прощал многочисленные предательства и, без сомнения, молился за него. За Этельволда приходилось молиться денно и нощно: его преследовали неудачи, он был несчастен, много пил. Вероятно, именно поэтому Альфред и терпел его. Вряд ли он видел в этом пьяном глупце опасность для королевства.

И вот сейчас Этельволд ведет переговоры с Сигурдом. Этельволд хочет стать королем вместо Эдуарда, а чтобы заполучить трон, он ищет союза с Сигурдом. Сигурд же будет только рад иметь при себе ручного сакса, который имеет на трон Уэссекса те же права, что и Эдуард, если не большие. И это означает, что вторжение Сигурда в Уэссекс будет украшено фальшивым блеском легитимности.

Мы вшестером ехали на юг через Уэссекс. Я взял с собой Осферта, Ситрика, Райпера, Эдрика и Лудду. Финана я оставил на командовании и успокоил обещанием.

– Если в Уинтансестере мы не увидим благодарности, – сказал я, – то поедем на север.

– Нам надо что-то делать, – в очередной раз повторил Финан.

– Обещаю, – сказал я. – Мы будем пиратствовать. Мы разбогатеем. Но я должен дать Альфреду последний шанс.

Финана не особенно беспокоило, на чьей стороне нам сражаться, главное для него было, чтобы мы сражались с выгодой для себя, и я отлично понимал его чувства. Если моя цель состояла в том, чтобы в один прекрасный день вернуть себе Беббанбург, то его – вернуться в Ирландию и отомстить человеку, который разорил его и погубил его семью. Для этого ему нужно было серебро, он нуждался в нем не меньше, чем я. Да, конечно, Финан был христианином, но никогда не допускал, чтобы религия мешала удовольствию, и он с радостью взялся бы за свой меч, чтобы атаковать Уэссекс, если бы после битвы мог рассчитывать на достаточное количество денег для снаряжения экспедиции в Ирландию. Я знаю: он воспринимал мое путешествие в Уинтансестер как пустую трату времени. Альфред не любил меня, Этельфлед, судя по всему, отдалилась от меня, и Финан считал, что мне придется просить об одолжении людей, которые должны были бы с самого начала показать свою благодарность.

Во время этого путешествия были моменты, когда я начинал думать, что Финан прав. Я много лет сражался за то, чтобы Уэссекс выжил, и нажил себе немало врагов, многие из которых уже упокоились в земле, а в награду за это не получил ничего, кроме пустого кошеля. И все же я не мог пересилить себя и пойти против присяги. В жизни я нарушал клятвы, я переходил с одной стороны на другую, я срывал с себя оковы верности, и все же я был искренен, когда говорил Осферту, что хочу стать мечом саксов, а не щитом Мерсии. Вот поэтому я и решил в последний раз побывать в сердце сакской Британии и понять, нуждаются они в моем мече или нет. А если нет? У меня есть друзья на севере. Например, Рагнар: он мне ближе, чем друг, я люблю его как брата, и он поможет мне. Если ценой, которую мне придется заплатить, станет вечная вражда с Уэссексом, что ж, так тому и быть. Финан ошибается: я еду в Уинтансестер не как проситель, а как мститель.

Когда мы подъезжали к Уинтансестеру, начался дождь. Вода впитывалась в мягкую почву плодородных полей, стекала с крыш домов в деревнях, чье преуспеяние нельзя было не заметить по новым церквям, по толстым тростниковым кровлям, по отсутствию скелетов, свисавших со сгоревших балок. По мере нашего продвижения дома увеличивались в размерах – а все потому, что человеку нравится жить рядом с властью.

В Уэссексе было две власти, король и церковь, и церкви, как и дома, тоже увеличивались в размерах по мере приближения к городу. Неудивительно, что скандинавы жаждали владеть этой землей. Кто бы отказался? Тучные стада, полные амбары, красивые девушки.