Гибель Фаэтона - [3]

- Ну что же. Мало ли что взбредет в голову Ньютону или твоему О. Добре - французскому ученому?

Тогда я с другой стороны сделал свой вопрос.

- Как же может при взрыве Солнца образоваться еще какое-то ядро? В самом центре планеты, ну хотя бы Фаэтона?

Миша поглядел мне в глаза осмысленно.

- Ты думаешь, ядра не должно быть?

- Может быть, если ты докажешь, как из взрывающейся пцанеты, за вылетом кольцевых окружностей, образуется ядро?

- Но как это предсказать, я не знаю...

- Не знаешь, а рисуешь!

- Я чувствую, что-то не так в теории Шмидта...

- Ты вычислил массу всех планет и Солнца?

- Да. Вот масса Солнца, вот- планет... Не понимаю, как она летит.- Миша почему-то указал на Землю.

- За Солнцем, разумеется.

- Да тебе ясно, какая масса у планет? - Миша вслух обозвал такую сверхгигантскую массу, что я упал со стула, но трубку удержал. И расхохотался.

На нас злобно оглянулись.

Я выбежал, закрыл за собой дверь, но неплотно. Я видел, как Миша не спеша поднялся, вышел вслед за мной и застал меня в углу. Я смеялся, едва удерживая трубку. Просмеявшись, я объяснил ему, почему я не удержался и захохотал: мне чудовищными показались миллионы с миллиардом тонн, которые притягивает и не отпускает Солнце. Раскрутится маховик - ничем его не остановишь.

- Тебя это не ужасает?

- Ужасает. Но Ньютон. Шмидт. Мохоровичич. Астрономы...

- Она, Земля, пуста, как эта запаянная трубка.

Я поднес трубку к Мишиному носу, потрясая ею. Миша глянул, кинул папиросу в урну, не мигая смотрел, молчал.

- Выбрось ядро из Земли,- прокричал я.

Миша спросил: - Куда?

- Так ты не знаешь? - уже проговорил я, чувствуя, что он не подозревает об инвариантности любой замкнутой системы, и спросил: - Ты Солнце и планеты как себе представляешь, если они удалены на десять световых лет от такой же системы? Инвариантность эта означает,говорил я, задыхаясь,- что мы можем выкидывать все изнутри, оставляя ускорение, расстояния и прочее. То, что не меняется...

До него наконец дошло.

- Это гениально. Но объясни: это ты только что придумал, экспромтом?

Миша взял у меня трубку, посмотрел. Еще минуту погодя он произнес: - Ты гений!

- Не одному тебе всякий раз считаться гением, а другим ничтожеством...

Высказал я все в какой-то великой спешке, не придавая сказанному мною ни капли истины.

Истина сказалась позже, когда я впервые увидел во сне: что я университета не кончил. Этот сон долго мне снился.

Мы покурили и снова втиснулись в зал, чтобы уже выбрасывать массу.

Мы выбрали пропорциональную массу. Планеты закружились. Солнце устремило свой полет.

Мы заплясали, запели, не помня себя, посередине библиотеки. Нас обоих не то что попросили... Нас лишили читательских билетов навеки и с помощью милиционера выгнали.

Мы повозмущались сильно, позабыв, с чего все началось. Но как же вести себя, когда масса буквально уходит из-под ног?!

- Что, досмеялись? Студенты еще называются... Посадить вас надо. То-то было бы хорошо дворы подметать,- сказал, уходя, молодой постовой.

А мы пошли гулять по городу и улицам. Миша - с портфельчиком, а я - с электронно-лучевой трубкой.

МАЛЕНЬКИЙ ЖЕЛТЫЙ КАРЛИК

Мы съели по десять пирожков после библиотеки, на площади, на углу Сумской. Разговор завязался и пошел о том, что надо сделать, чтобы нам вернули отобранные билеты.

- До директора-то не дошло. Я дам знать Анечке, она нам тайком вернет. Или Луше...- проговорил Миша.

Я вертел трубку в руках, на нас все глазели и сторонились.

Я понял взгляды, бросаемые на меня, на трубку, и потащил Мишу в парк Шевченко. Там был построен на площади наш университет. И я хотел похвалиться перед Затучным, где я буду жить. В общежитии, на четвертом этаже, над зоопарком.

- Хорошо ты поживешь полгода здесь! В окружении рева тигров, львов,сказал Миша, заглянув, где я буду жить (переселения ждали со дня на день).

Я подошел к киоску со столами, стульями, с видом на обширную площадь. Здесь было хорошее вино. Не помню, какое-то вино с Кипра, но сладкое, возбуждающее. Я взял бутылку.

Миша садился, вызванивая стаканами. Он говорил: - За эту дипломную работу надо обязательно выпить. Хорошо, что мы сюда пришли.

Я подал открытую бутылку. Миша поднял и налил в стаканы, помалому. Мы отпили. Через пять минут мне сделалось прекрасно.

- Как же ты думаешь пробиваться? С такой гипотезой?

- Лучше жить в неведении.

Тогда, помню, все мы жили в слепоте, немоте, неведении. Водородная только-только создавалась, и никто из нас не подозревал, что она уже создана.

ДИПЛОМНЫЙ ПРОЕКТ

С моим переселением в новое, благоустроенное общежитие мы уже редко виделись с Затучным. Я перешел заниматься в ХФТИ. Только там можно было ознакомиться с работами по плазме. Все мои сверстники далеко ушли вперед. Раз в неделю мы собирались у профессора Ахиезера на квартире, в его рабочем кабинете. Устраивались - кто на подоконниках, кто на креслах.

Профессор подходил к каждому из нас, спрашивая: "Ну, что у вас?

Получается? Так-так, покажите-ка, откройте". Вместе с дипломантом он считал или рассчитывал. Говорил: "Это не пойдет". Или наоборот: "Это уже лучше того, посмелей, что вы приносили в прошлый раз".