Гейдар Алиев - [14]

И еще один — совсем небольшой — пример незаметных взаимосвязей, сказывающихся через много лет, привел в заключение Юрий Михайлович Батурин:

— Если бы Константину Волкову удалось уйти на Запад, по-другому сложилась бы карьера и жизнь одного из подчиненных Волкова по имени Гейдар Алиев, и, как следствие, немного иной стала бы история одного из современных государств.

Гейдар Алиев продолжал свою службу и, судя по первым наградам, весьма успешно: он был награжден медалью «За трудовую доблесть», медалью «За боевые заслуги» и орденом Красной Звезды — «за достигнутые успехи в области государственной безопасности СССР».

«По склонностям своим он был международником, — так написал о Гейдаре Алиеве помощник председателя КГБ СССР Игорь Синицин в книге «Андропов вблизи», — работал в резидентурах КГБ в Иране, Турции, Пакистане и Афганистане. Во внешней разведке он дослужился до высокой Должности резидента в одной из этих стран. Скромного, серьезного и тонкого разведчика послали на укрепление органов безопасности в Азербайджан…»

Глава III ГЕЙДАР И ЗАРИФА

Восточная поэзия через века пронесла легенды о любви, нежной, чистой, верной. Тахир и Зухра… Хосров и Ширин… Лейли и Меджнун… Все отступало перед силой их верности друг другу — интриги, угрозы, зависть.

И как они ни сдержанны, — не смолк

Всеобщий пересуд и кривотолк.

Как будто ветер, вея поутру,

Приподымал за уголок чадру

С чела любви. Они терпели честно:

Ведь тайна лишь двоим была известна.

Но что терпеть, что пользы им молчать,

Когда с запрета сорвана печать?

Это — в переводе Павла Антокольского — начальные строки поэмы великого Низами. Гейдар Алиев с юных лет знал их на азербайджанском, не раз повторял своей Зарифе.

В середине просвещенного XX века судьба уготовила испытания любви Гейдара Алиева и Зарифы Алиевой — еще не мужа и жены, а двух влюбленных, у которых оказалась одна фамилия. Уверены, этот сюжет достоин таких же классических страниц, как чувства Лейли и Меджнуна. Когда-нибудь об этом расскажет большая сцена или большой экран.

Впрочем, спасибо талантливому режиссеру Вагифу Мустафаеву — он создал документальный фильм «История большой любви», с душевным тактом запечатлел исповедь Гейдара Алиева. С любезного разрешения автора фильма мы сошлемся на записанные им воспоминания Гейдара Алиевича о встрече с Зарифой-ханум, его судьбой, о том, как они отстаивали право самим строить свою семью.

Гейдар Алиев — это видно и по фотографиям — был видным парнем в молодые годы, привлекательным мужиком — в зрелые и даже позже; на него заглядывались и бакинские красавицы, и ленинградские, и московские. Но он, как утверждают многие, кто его хорошо знал, никогда не давал повода заигрывать с ним.

— И я понял, почему, — замечает старый учитель Лятиф Гусейнзаде. — Алиев по характеру — однолюб. Он очень любил свою жену. Наверное, это тот нечастый случай, когда две половинки счастливо нашли друг друга.

Большие, искренние чувства не принято выставлять напоказ. Они зачастую скрыты от посторонних глаз. Но когда встретятся две давние, еще с девических лет подруги, а теперь замужние женщины-матери, о чем они спросят прежде всего друг друга?

— Зарифа, ты счастлива?

Зиночка (так звали ее дома) Азизбекова вспоминала, как они откровенничали, прочитав рассказ Стефана Цвейга «Письмо незнакомки».

— А ты сумела бы так любить? — спросила Зиночка подругу. — Все отдать и посвятить любимому?

— Если я полюблю, то, какой бы ни была моя любовь, тяжелой или радостной, я пронесу ее через всю свою жизнь.

Точно так мог бы сказать и Гейдар Алиев.

«Никогда не забуду всего, что она мне рассказала о своем счастье, большой, глубокой, преданной взаимной любви, прекрасных качествах друга жизни. Характерно, что и после этой встречи, спустя годы, не раз она так же неизменно тепло и как-то по-особому вдохновенно рассказывала о своем женском, семейном счастье, находила удивительные слова, которые, к сожалению, нельзя доверить бумаге».

Каждому из нас, наверное, случалось видеть слепого человека. Вот он идет, постукивая палочкой по краю тротуара, останавливается у перехода… Чаще всего находится кто-нибудь сердобольный, переводит через улицу и мчится дальше по своим неотложным делам. А для кого-то такая встреча становится потрясением на всю жизнь. Так и случилось с Зарифой Алиевой.

В годы Великой Отечественной войны в Баку разместили десятки госпиталей. Через них прошли свыше 500 тысяч человек. Один из госпиталей был в здании университета. Девочки-школьницы, студентки ухаживали за ранеными, обрабатывали раны, поили и кормили из ложечки неподвижных. Зина читала стихи, Зарифа играла на аккордеоне.

«Помню, у окна на спине неподвижно лежал обожженный с тяжелейшими переломами летчик. Он отказывался принимать пищу, почти не открывал глаз и был совершенно безучастным ко всему, что происходило в палате. Зарифа подолгу задерживалась у его койки, спрашивала о его семье, рассказывала ему о новостях с фронта. Оказалось, что у него дома почти такие же, как мы, дочери, что он не хочет стать обузой своей семье и поэтому не сообщает им ничего. Спустя некоторое время свое первое письмо домой он продиктовал Зарифе и мы его вместе бросили в почтовый ящик. Так у нее появилась еще одна «профессия» в палате — под диктовку раненых писать и отправлять письма их родным».