Гетто для ангелов - [5]

Хинкап почему-то представил себе допетровскую Русь, о которой читал в толстом романе, — дома, огороженные заборами, запертые ворота, бояре в горлатных шапках… и едят пять раз в день, и спят после обеда… «для приличия и здоровья»… Бр-р… Хинкап передернул плечами. Сойта наблюдала за ним, не скрывая этого.

— Сойта, — решился Хинкап на следующий вопрос, — а горожане… ну, они спокойно относятся к тому, что вы живете здесь, неподалеку от города?

— Ну что вы, Хинкап, — рассмеялась Сойта. — Конечно, нет! Они всеми силами стараются выжить нас отсюда. Иной раз даже охоту на наших устраивают.

Хинкапу стало не по себе, когда он представил охоту на людей, — и в то же время у него с души свалился громадный камень: Сойта не лгала ему, ничего не скрывала, и, кажется, он не совсем верно понял разговор, случайно услышанный в лесу… Видимо, после тяжелой ночи у него слишком разыгралось воображение, и он додумал за говоривших то, чего они вовсе не имели в виду. Хинкап уже забыл о зеленом напитке…

— А почему вы… не такие, как все? — спросил он. — То есть как могло случиться, что вы стали исключением?

— Мы мутанты, — сказала Сойта. — Выродки.

— К-как?..

— Выродки, — повторила Сойта ласково. — Правда, мы существуем давно, — такие, как мы. В малом числе. И именно такие, как мы, создали всю культуру на Алитоле. В последние пятьсот лет мы живем только в этом государстве… это связано с различными причинами, в основном тут замешана религия, ну, это не столь уж важно. Важно то, что нас всегда и везде ненавидели — признавая наши заслуги. Вы читаете наши книги — разве вы не обратили внимания, что перед именами ученых, крупных государственных деятелей, писателей стоит буква «а»?

— Я думал, это значит «академик».

— Это значит — «ангел». Так нас назвали сотни лет назад, и так нас называют теперь. И ненависть к нам тоже крепнет сотни лет — это ненависть устоявшаяся, протухшая и прогорклая, как весь наш мир. И очень искренняя… Но если прежде, совсем недавно, еще какие-то сто лет назад, в нас очень сильно нуждались — потому что те, которые нас преследуют, неспособны сами изобрести даже гвоздь — то теперь… Теперь нередко рождаются такие люди, которые могут, упорно работая, добиться неплохих результатов. В любой области науки и техники. Правда, они совершенно неспособны заниматься искусством… но это никого не беспокоит. Важно то, что нужда в нас отпала. И мы все ушли в леса. Что делать? Нам нет другого места.

Хинкап потряс головой. Что-то у него в мозгу не укладывалось. Безусловно, он верил Сойте, — и все же…

— А вы не можете уйти дальше? Ну, куда-нибудь в такое место, где рядом не будет городов?

— Во-первых, таких мест нет, — сказала Сойта. — Страна невелика и заселена довольно плотно. А во-вторых — мы ведь тоже нуждаемся в городах. Мы берем в городе то, что нам необходимо. Конечно, нам лучше было бы уйти — не дальше в леса, а просто совсем уйти с Алитолы. Но как? Мы еще не научились путешествовать в космосе. И потому вы, Хинкап, стали для нас символом надежды.

— Я?!

— Разумеется. Ведь вполне может оказаться так, что с вашей помощью нам удастся уйти.

— Куда?

— Этого мы еще не знаем, Хинкап. Мы прекрасно понимаем, что вы попали к нам совершенно случайно, и, скорее всего, без помощи своих соотечественников улететь не сможете. Но ведь вас рано или поздно найдут. И мы надеемся, что ваши друзья помогут нам всем перебраться на какую-то… скажем, никому не нужную планету, с более или менее подходящими условиями. Это возможно, а, Хинкап?

— Наверное… — Хинкап не имел ни малейшего представления, возможно ли такое. — Думаю, что да… А сколько вас вообще, таких вот лесных отшельников?

— Немного. В настоящее время около тысячи человек.

— Действительно, немного… — Хинкап вспомнил, что спасательные боты, как правило, рассчитаны на тридцать-сорок человек. Впрочем, если до него вообще доберутся, то не составит труда вызвать подмогу. — Но ведь вы не представляете себе, Сойта, как мала надежда на то, что меня разыщут достаточно скоро. Меня сбросило с маршрута… о таком никогда никто и не слыхал, и где они будут меня искать? Я не имею ни малейшего представления, какая это часть Галактики, да и вообще — наша ли это Галактика? И какое это время? Может быть, спасатели ищут меня на миллиарды лет в сторону, в прошлом или в будущем? Или просто в другой части Вселенной?

— Не думаю, чтобы дело обстояло так уж страшно, — возразила Сойта. — Скорее всего, вы находитесь в пределах досягаемости для ваших друзей. Вас найдут.

— Хорошо бы, — с сомнением сказал Хинкап. — Да поскорее.

— Мы надоели вам? — удивилась Сойта. — Вам скучно с нами?

— Ох, нет, что вы, — Хинкап рассердился на себя за неловкое выражение. — Я имел в виду другое… Если вам здесь грозит опасность, то лучше бы поскорее от нее избавиться, вот что я хотел сказать.

— Да, хорошо бы. Наши города… О, это не жизнь, там, внутри города, это война… непрестанная война, каждый воюет против всех, все — против каждого… дети ненавидят родителей, родители ненавидят своих детей и друг друга… и при этом все делают вид, что их жизнь прекрасна и достойна зависти, и — скука, скука… И если бы вы могли представить, Хинкап, как велика их ненависть к тем, кто не принимает их морали и предрассудков, к тем, кто умеет и хочет мыслить!