«Гестапо-Мюллер». Карьера кабинетного преступника - [45]
Мюллер был тем, кто с, оставлял отчеты в своем IV отделе, в ведомстве IV А 1 (коммунизм, марксизм), сначала для «сообщений о событиях в СССР» и с 1 мая 1942 г. для «сообщений на оккупированных восточных территориях»[541]. В качестве руководителя организованного Гейдрихом в PCXА командного штаба Мюллер активно участвовал в составлении и передаче сообщений. 21 октября 1941 г. командный штаб дополнительно взял на себя функции руководства разведкой в РСХА: «Командному штабу вменяется в обязанность отбор и оценка сообщений оперативных групп и команд, задействованных в «операции Барбаросса». Начиная с этого момента, почти все сообщения и докладные записки, поступающие от оперативных групп от «А» до «D», должны направляться главным бюро […] без промедления после регистрации […] через шефа IV отдела в командный штаб»[542]. После войны свидетели рассказывали, что Мюллер являлся единственным составителем поступивших, а затем обработанных документов. По их словам, он также разработал форму сообщений и предпринял некоторые изменения делопроизводственного характера, придав процессу обработки документов характерный ему стиль работы[543].
В ходе «русской кампании» Мюллер отдавал оперативным группам приказы, связанные с массовыми убийствами[544]. Кроме этого, 24 августа 1941 г. он распорядился о том, чтобы командос при проведении акции против коммунистов и евреев не заботились о возможном вмешательстве гражданских учреждений[545]. Одновременно с приказом от 30.08.1941 г. он обращал внимание руководителей оперативных групп на то, чтобы, по возможности, в местах проведения казней предотвращать скопление зрителей.
Мюллер обращал особое внимание на то, чтобы поддерживался тесный контакт с местными исполнительными органами зипо и СД, чтобы в случаях, вызывающих сомнение, было принято правильное решение[546].
Через два месяца после начала войны против Советского Союза жестокое ведение военных действий со стороны Германии и оккупационная политика привели к учащению враждебных государству действий на занятых фашистскими войсками территориях. В ответ на это Мюллер от имени Гиммлера распорядился «попов-подстрекателей, враждебных немцам чехов и поляков, а также коммунистов и другой сброд» поместить на длительное время в концлагеря[547].
Ни в официальных высказываниях, ни в частных разговорах со своей любовницей Мюллер не высказывал сомнений по поводу правильности своих действий. Не существует никаких доказательств, что у него были сомнения или угрызения совести, докучавшие Бесту и Мильднеру, при «решении еврейского вопроса» или ликвидации «большевиков». Снисхождение по отношению к жертвам появлялось у него крайне редко и только тогда, когда рейху и его руководству — из-за международных протестов — угрожали большие неприятности или когда мероприятия по уничтожению и селекции причиняли вред военной экономике. Главное управление безопасности рейха было местом запуска и координации акций по уничтожению, и сам Мюллер, во многих случаях, выступал инициатором беспрепятственной организации убийства миллионов людей в оккупированных странах.
Обращение с советскими военнопленными
Гитлер не чувствовал себя связанным Гаагским положением о правилах ведения войны на суше, хотя Советский Союз сообщил 17.07.1941 г. германскому правительству через шведское представительство в Москве, что будет придерживаться «правил ведения войны» в соответствии с Гаагским положением. Гитлер видел в войне с СССР столкновение двух мировоззрений и потребовал от вермахта и СС составления плана безжалостного уничтожения «еврейско-большевистской системы». Наряду с евреями советские военнопленные составляли большую группу жертв политики убийств национал-социализма.
По предварительным оценкам, погибло около 5,7 млн. взятых в плен воинов Красной Армии и к концу войны около 3,3 млн. узников немецких концлагерей[548].
Причинами высокой смертности в переполненных лагерях для военнопленных являлись недостаточное питание и плохое медицинское обслуживание. Кроме этого, оперативные команды зипо и СД систематически обыскивали лагеря в поисках «нежелательных с расовой и политической точек зрения» лиц, которых казнили в большинстве случаев без суда и следствия. От вооруженных охранников требовалось, чтобы при малейшем ослушании применялось оружие. Пытавшихся бежать русских военнопленных тотчас расстреливали[549]. После того как оперативная группа зипо в одном из лагерей выявила евреев, «которые являлись агитаторами и подстрекателями», ОКВ, с подачи Мюллера, приказала «контролировать взгляды и убеждения» советских военнопленных при помощи вооруженных команд
