Герой высшего качества - [21]

Эта «ария непризнанного гения» красноречиво говорила о том, что и тут, в волшебной Нифигляндии, все как у людей, как на той же Земле, да и где-нибудь на планете, что вертится вокруг Веги — тоже.

Выдохся Ганди-Ла спустя примерно минут пять, неожиданно скинул с плеч мешок и вполне буднично спросил:

— Есть хотите?

— Да! — воскликнул Егор, решив, что этот чешуйчатый парень не может быть приспешником Темного Властелина.

Тот попытался бы их убить, или по крайней мере втереться в доверие, а не начал бы рассказывать о том, как ему мешали собратья-маги. И уж точно он не стал бы делиться съестным, ведь в свиту к черным магам ни за что не возьмут человека… или не человека, лишенного жадности.

— Не ешьте, отравлено! — попытался вмешаться Аладдин, но Егор слушать советчика не стал.

Из мешка Ганди-Ла вытащил пучок черемши, несколько бурых клубней, похожих на волосатые картофелины, дюжину черных лепешек и здоровенный кусок слегка подкопченного мяса.

— Это местный лук, — объяснил рахива, разрезая «картофелину» пополам. — Сладкий, аж жуть. Лепешки из истолченного корня иллюзорника, не бойтесь, дурманящих свойств в нем нет, а мясо брызгуна. Его и сырым можно есть, только не очень вкусно, да и жестковато.

Егор истинно героическим напряжением воли преодолел рвотный позыв и вгрызся в болотную «луковицу». Она на вкус оказалась похожа на яблоко, а брызгун напомнил обыкновенного кальмара из салата, разве что без майонеза.

Бешеный Соня чавкал почти так же громко, как и храпел, советчик взирал на эту трапезу с неодобрением, словно ангел, которому довелось стать свидетелем монашеской попойки.

— Так гораздо лучше, — сказал Ганди-Ла, когда последний стебелек черемши исчез во рту Махота. — А теперь я хотел бы попросить разрешения изучать тебя, Егор, ибо герой куда интереснее магиезависимых организмов, пусть даже они обитают в Мерцающих топях. И главное — он встречается куда реже.

— Изучать? — будь у Егора что-нибудь во рту, он бы обязательно подавился, а так обошлось.

— Конечно. В естественной среде, так сказать, во время совершения доблестных деяний, в ситуациях, когда судьбоформирующая сущность проявляет себя во всей полноте функций. Не бойся, я не стану тебя вскрывать или подвергать опытам, буду просто наблюдать и фиксировать результаты.

Бешеный Соня, судя по отрешенному взгляду, даже не пытался понять, что происходит и о чем идет речь. Зато Аладдин возмущался за двоих, а если честно, то за четверых — орал, размахивал руками и брызгал слюной на добрый метр:

— Да он ненормальный! Наверняка засланец врага! Не верь ему!

Егор поморщился, стараясь не слышать гневных воплей, и осторожно спросил:

— Но ты понимаешь, что нас ждут всякие опасности? Чудовища, невзгоды и нападения врагов? Что ты можешь еще, кроме наблюдения и кидания огненными шарами?

Ганди-Ла смущенно потупился, заулыбался, показывая мелкие зубы без клыков, засопел, чешуя на его серой физиономии слегка потемнела, так что в общем можно было сказать, что он «покраснел».

— Ну… хм… — сказал он. — Я большей частью теоретик, но знаю много всего… не зря пять лет провел в Небесной Пирамиде… многие заклинания выучил, но не все до конца… иногда не совсем то выходит. Еще знаю свойства растений, минералов, классификацию чар… Да, точно могу вылечить ячмень и обеззаразить воду, а это в дальнем путешествии исключительно важно!

— Прогони его! Откажи, ради всех богов Вселенной! — бесновался советчик.

— Хорошо, ты идешь с нами, — вынес вердикт Егор, которому давно хотелось сделать что-нибудь назло крылатому щеголю.

Рахива просиял.

Аладдин сделал вид, что падает в обморок, и на самом деле едва не плюхнулся в болото. Притормозил в последний момент, затрепетал крылышками и набросился на Егора, как большая и очень сердитая оса:

— Что за компания! Дубина на дубине! Вместо героя — жалкий недомерок с прыщами на физиономии! Вместо доблестного воина — сонный увалень с дубиной, а вместо мудрого мага — недоучившаяся, занудная ящерица! Нет, я отказываюсь работать в такой обстановке!

Он исчез с легким «блоп», сгинул в облаке разноцветного дыма, но через мгновение появился вновь, насупленный и со свежим фингалом под глазом. Похоже, начальство взбунтовавшегося СУКА вправило ему мозги, причем сделало это атавистическим, но действенным способом.

— А теперь веди, — сказал Егор. — Наверняка ты знаешь, как выйти к северному краю топей и добраться до Ставира.

— Само собой! — воодушевленно воскликнул Ганди-Ла. — Только гляну вон на те растения семейства дурнопахнущих…

Путешествовать вместе с рахива оказалось в одно и то же время и сложнее, и проще. Проще оттого, что он уверенно находил дорогу, издалека обнаруживал хищников и легко их отпугивал. Сложно потому, что в его чешуйчатой груди билось сердце настоящего исследователя, что подошло бы естествоиспытателю эпохи Возрождения или ученому девятнадцатого века.

У Ганди-Ла то и дело возникало желание изучить вон ту шипастую тварь, этот подвид мха, заглянуть в кусты, чтобы проверить, что это там сверкает, и приходилось его постоянно одергивать.

Если бы не Егор, они бы так и не вышли из топей до вечера.