Герой Нижнеземья - [20]

Прошел еще один долгий сон. Джон-Эй вырос и стал значительно выше Шерл. У него были мускулистые руки и широкая грудь. Он был очень силен. Его глубоко посаженные маленькие глаза и высокий выпуклый лоб совсем не походили на скошенные низкие лбы и большие навыкате глаза, характерные для всех жителей Нижнеземья. Иногда Шерл думала, что Джон-Эй, должно быть, очень похож на их предков — Старых Людей.

Джон-Эй не ответил на ее приветствие. Он сидел, скорчившись у стены пещеры, и Шерл в очередной раз подумала о том, что держать его в подобных условиях было ошибкой. Она уже много раз говорила об этом, оставаясь наедине со Стэном, который был одним из свидетелей Великой Битвы и лично положил частичку Героя в ВЭТ.

— Смелость — вот что нам всем недостает, — говорил Стэн.

Они сидели в его пещере; Стэн был облачен в присборенную у шеи хламиду, указывающую на его официальный статус.

— Мы, робкие создания тоннелей, живем во власти наших страхов. Пищи нам нужно немного, но все же иногда мы остаемся голодными только потому, что даже если поблизости есть червь джумбо, — а это полный тоннель мяса — многие из нас боятся даже подойти к этому огромному, но безобидному существу, и ждут подхода обученных охотников. Часто мы позволяем ему удрать, так и не решившись воткнуть нож в его бок и обеспечить себя едой. А теперь еще и Клинкозуб объявился…

Стэн передернул плечами и его пожелтевшие зубы выбили ритуальную дробь.

Возвращение Клинкозуба и смерть почти двадцати жителей Нижнеземья было неприятным событием, хотя и привело к усилению позиции Стэна в Совете. Люди снова начали понимать важность обороны, и многие радикальные идеи потеряли для них свою привлекательность. Даже Нэд во время своих нечастых встреч с Шерл избегал упоминания о своих прежних взглядах.

— Никто из нас не может чувствовать себя в безопасности, — продолжал Стэн. — Мы можем только спасаться бегством и не можем выгнать Клинкозуба. Он всесилен. На нашей памяти только один человек взял над ним верх. Это Герой. А теперь у нас появилась возможность получить нового Героя в лице Джон-Эя. Мы должны до поры до времени держать его вдали от других людей. Он не должен заразиться от них страхом, иначе он станет таким же робким и боязливым.

— Значит, мы воспитываем его для одной-единственной цели, — заметила Шерл и прикусила язык.

Вступать в спор со Стэном было рискованно, потому что он мог просто выгнать ее и приставить к Джон-Эю другого учителя.

Думая о словах Стэна, Шерл внимательно смотрела на Джон-Эя, расслабленно сидящего у влажной стены, а тот, в свою очередь, рассматривал ее, бесстыдно выставив свои гениталии при свете центрального светошара. Внезапно он гневно заговорил:

— Бомба на это все! Я хочу выйти отсюда. Я видел других людей, когда Стэн водил меня в Совет Старейшин. Но он не дал мне поговорить с ними. Почему? И когда старейшины говорили со мной, они старались скрыть свои мысли, — он нахмурился. — Я знаю, что думали они о чем-то неприятном. Я заметил, что когда они говорят о некоторых вещах, у них у всех стучат зубы и дергаются плечи, как будто они все одновременно подхватили лихорадку. Здесь, в пещере, я повторял эти же слова, но мои зубы не стучали и плечи не тряслись. Что это значит? Почему мне так хочется набить им морды?

Он сердито глянул на Шерл и она невольно отшатнулась.

Позже, идя по тоннелю, она обдумывала этот разговор. Когда Джон-Эя не было рядом с ней, ее обуревали смешанные чувства. Как и его прародитель, Джон-Эй был агрессивен и драчлив. Похоже, что попытка вырастить второго Героя должна увенчаться успехом. Но она не испытывала от этого чувства удовлетворения.

Шерл заметила, что непроизвольно повернула к пещере своих родителей. Она не навещала их уже давно: как учитель Джон-Эя она получила жилье недалеко от Зала Совета.

Родители ее были дома. Она поздоровалась, и как только представилась возможность, задала им вопрос, не дававший ей покоя: ее интересовало, каким в действительности был прародитель Джон-Эя — Герой.

— Он был не особенно популярен, — искренне сказал вер-папа.

Теперь, когда Шерл не была больше ребенком, он чувствовал, что красивую легенду можно оживить фактами. Шерл заметила, как постарел ее отец; чуть выше его щиколотки поселился волосяной грибок, который вер-папа постоянно почесывал, распыляя споры.

— Временами он бывал очень странным. Вот, я помню, как-то он наткнулся на меня в тоннеле. Он сбил меня с ног и не останавливаясь помчался дальше. Да еще меня же и выругал: чего, дескать, не смотришь, куда прешь!

Вер-мама Шерл смотрела на мужа белесыми неподвижными глазами и тоже припоминала.

— Нога твоего вер-папы была тогда серьезно поранена, и неудивительно, что на этом месте появилась волосяной грибок. Хотя прошло уже столько времени, — вздохнула она. — Вот если бы с нами была старая Роза! Этот мошенник Лео не только не помогает, а даже вредит. Содрал с меня шесть порций еды за щепотку Сонной Пыли, и клянусь, что она была перемешана с чем-то еще. В прошлый сон я глаз не сомкнула. Ни на минуточку.

— Почему ты так редко приходишь к нам, Шерл? — спросил вер-папа жалобным голосом, который родители приберегали специально для такого рода вопросов. — Мы часто говорим о тебе и нас очень интересует, как идут у тебя дела. Мы не увидимся, если когда-нибудь тебя призовут в Совет. Хотя мы уже не доживем до этого.