Герой нашего времени - [33]

Шрифт
Интервал

‹я чувствую жар, который возникает между нами, такой жгучий и возбуждающий›

‹я тоже это чувствую, это чудесно, вижу, что наша дружба переходит в пылкий роман, что ты на это скажешь?›


За тридевять земель есть Баб-эль-Мандебский пролив, на берегу которого находится королевство баб, мужчинам туда вход воспрещен! Но я туда, будь что будет, доберусь! Я, позвольте представиться, изможденный воздержанием рядовой сотрудник банка, который образцово обслуживает индивидуальных клиентов! Разнообразные предложения! Наиболее выгодные! Ну чего там притворяться и жеманничать. Я лечу на такие приманки, как пчела на мед или муха на навоз.

четверг

Я и оглянуться не успел, как речь пошла об этом. Как говорится, ближе к телу.

‹хочется на минутку забыться… мяу›

‹а ты придумал что-нибудь, как осуществить наше решение? Надеюсь, ты не передумал, потому что я этого не переживу›

‹каакое решение?›

(Ну скажи же! Хочу еще раз услышать.)

‹превратить дружбу в пылкий роман›

‹нет, не передумал, я полон решимости и готов›

‹может, назначим какую-нибудь дату?›

(Да, да, конечно, немедленно.)

‹дату? я человек свободный, так что никаких проблем, но ты, наверно, не можешь запросто делать, что хочешь… ну, там, муж и всякое прочее…›

(Неожиданно меня начинает преследовать видение мужа-шахтера, который отрезает мне яйца под самый корень, заодно окончательно загубив старательно отглаженные темные присутственные брюки.)

‹муж работает в три смены, я всегда смогу найти время, чтобы ненадолго отлучиться›

‹Хочешь приехать ко мне? Муж по субботам работает?›

(Муж отрезает мне яйца под корень, а потом жарит ароматную яичницу. Само собой, с лучком.)

‹ой, не дразни меня, потому что если я решусь, то вскочу в первый попавшийся поезд, естественно, в сторону Кракова и – приеду! И тогда окажется, что ты не так все это себе представлял›

‹а как?… так? ‹‹Плик: tom and jerri.gif›››

(Том энд Джерри, обуянные демоном секса, взаимоублажают друг друга. На щекотливые темы я предпочитаю говорить забавным, но выразительным языком движущихся картинок.)

‹ну, не знаю, вдруг тебя разочарует моя внешность – тебя охватит паника! – и мне придется возвращаться туда, откуда я приехала, а эта картинка, наверно, немножко чересчур? может быть, добавить к этому чуточку романтики?›

‹ну, раз хочешь романтики… ‹‹Плик: kacper.gif›»

(Добрый дух Кацпер делает нечто неприличное, устроившись между астральными конечностями мадам Кацпер.)

‹а ты дух? все говорят, что я даже очень и очень, так что, наверно, ты не сбежишь, а что касается тебя, то слышала, у тебя все на месте›

‹ну›

(Да с чего бы мне убегать от тебя, сладостная моя? Ты – смуглокожая ангелица, ты – распутная мулатка с торчащими грудями и большими, вызывающими, насмехающимися над миром сосками, ты – до предела распаленная красотка в отеле, что стоит в трехстах метрах от моря, ты спускаешься по лестнице в шубке, прикрывающей твою наготу по морковку, которую ты сейчас вонзишь туда, где у тебя сильней всего свербит, вонзишь до самой зеленой ботвы. Ты – Лилит, которая по ночам мучает в снах срамной дословностью ассоциаций в кондиционированном помещении пустого банка. Как ты можешь меня разочаровать?)

‹вижу, у тебя исчерпываются темы для разговоров со мной, о чем же тогда мы будем говорить, когда я приеду к тебе? о погоде?›

‹нам некогда будет разговаривать›

‹мы с тобой одной крови, солнышко›

‹никогда в этом не сомневался›

‹это я и хотела услышать›


В сердце и кишках весна. Взгляни, по широким улицам несут свое счастье влюбленные! Оо-оо… взгляни! Вижу! Floral fantasy late night! Она спускается по лестнице в шубке, укрывающей ее наготу до свежей двадцатисантиметровой морковки, но внизу, в холле, встречает кудесника-водопроводчика, обхотевшегося сотрудника… который… с которым… ты медленно поднимаешься в затененный красными гардинами номер, в котором ты этой ночью лежала в одиночестве на смятых алых простынях, но сейчас ты жадно стискиваешь мою руку горячими ляжками, а я…

– Мама! Ну что такое? Чего? Телефон? Кто? Хорошо, сейчас подойду… Алло! Да? Кто это? Ах, вот… До какого? Сколько? Да, могу одолжить…

Ну сволочи, жить спокойно не дают! А моя жизнь наполнилась новым светом и смыслом, я с особым тщанием моюсь и бреюсь, надеваю чистые белые носки и слежу, чтобы не запачкать трусы в окрестностях паха.

пятница

‹хочешь сюрприз?›

‹да!›

‹я смотрела расписание поездов! ›

‹получится? никаких проблем с зятем, деверем и остальными?›

(Потным, мускулистым, как обезьяна, мужем-шахтером, который требует подать на второй завтрак мой теплый мозг.)

‹в 20.30, к приходу мужа, я должна быть дома, но я же говорила тебе, что люблю действовать стремительно›

‹нормально›

(Что бы это могло значить? Наверное, только одно!)

‹ну так что? По-прежнему хочешь, чтобы я приехала?›

‹еще как›

‹если ты не придешь, я тебя найду и…›

‹убьешь меня?›

‹изнасилую, убью и съем, в такой вот очередности

‹добро пожаловать, я тоже не прочь перекусить›

‹ты хотел бы меня съесть?›

‹скорей отведать›

‹то есть ты согласен, что если ты не придешь, то между нами все кончено?›

‹полностью›

(Дают – бери. Такой шанс нельзя упустить! Передо мной возникает мистическое видение космического петуха, оплодотворяющего космическую курицу, которая сносит, как яйца, неизведанные вселенные.)


Рекомендуем почитать
Дурная примета

Роман выходца из семьи рыбака, немецкого писателя из ГДР, вышедший в 1956 году и отмеченный премией имени Генриха Манна, описывает жизнь рыбацкого поселка во времена кайзеровской Германии.


Непопулярные животные

Новая книга от автора «Толерантной таксы», «Славянских отаку» и «Жестокого броманса» – неподражаемая, злая, едкая, до коликов смешная сатира на современного жителя большого города – запутавшегося в информационных потоках и в своей жизни, несчастного, потерянного, похожего на каждого из нас. Содержит нецензурную брань!


Рассказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


«Я, может быть, очень был бы рад умереть»

В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.


Железные ворота

Роман греческого писателя Андреаса Франгяса написан в 1962 году. В нем рассказывается о поколении борцов «Сопротивления» в послевоенный период Греции. Поражение подорвало их надежду на новую справедливую жизнь в близком будущем. В обстановке окружающей их враждебности они мучительно пытаются найти самих себя, внять голосу своей совести и следовать в жизни своим прежним идеалам.


Манчестерский дневник

Повествование ведёт некий Леви — уроженец г. Ленинграда, проживающий в еврейском гетто Антверпена. У шамеша синагоги «Ван ден Нест» Леви спрашивает о возможности остановиться на «пару дней» у семьи его новоявленного зятя, чтобы поближе познакомиться с жизнью английских евреев. Гуляя по улицам Манчестера «еврейского» и Манчестера «светского», в его памяти и воображении всплывают воспоминания, связанные с Ленинским районом города Ленинграда, на одной из улиц которого в квартирах домов скрывается отдельный, особенный роман, зачастую переполненный болью и безнадёжностью.