Герой мисс Дорнтон - [42]

Дейд смотрел и смотрел на Маргарет Дорнтон, завороженный мыслью, что эта яркая и красивая девушка тянется к нему, опьяненный тем, как близки они были к поцелуям украдкой среди мраморных богов. И это понимание придавало взрослую таинственность улыбке, которую Жемчужина таила от остального мира и которая заставляла сердце Дейда биться с таким жаром страсти, что это удивило его самого. Призраки прошлого, казалось, отступили перед солнечным светом улыбки Маргарет Дорнтон. Ивлин Дейд чувствовал себя так, словно тяжесть на его сердце и темнота в душе начали таять.

— Позвольте мне.

Ивлин потянулся к мячу. Когда девушка отдала ему мяч, с озадаченным выражением, что перерезало ее лоб маленькими морщинками, он ловким движением руки сделал так, что тот исчез. Маргарет подошла ближе и коснулась его руки в поисках маленького шара. Ее прикосновение, так же как и свет в ее жемчужно-серых глазах, наполнили сердце лорда Дейда уверенностью: это невинное создание так же увлечено им, как и он ею. Она сожалела о несостоявшемся поцелуе не меньше, чем он сам! Эта мысль овеяла его теплом.

— Магия, — тихо сказала она. — Вы не повторите это еще раз, сэр?

Что-то в том, как она произнесла эти слова, как наклонилась к нему, заставило Дейда подумать, не ждет ли она, что он поцелует ее? Улыбнувшись так, что Маргарет покраснела, он заставил мяч исчезнуть у нее за ухом. Ее щеки казались ярче, чем это можно было объяснить прохладным ветерком, когда он провел пальцем по ее волосам, а потом по шелковистой мочке ушка. Это было нежное, изящное ушко.

Она не возмутилась его вольностью, только покраснела, застенчиво опустила голову и попросила показать, в чем секрет этого фокуса. Он заставил мяч снова исчезнуть из его ладоней. А потом достал из-за другого ее уха, но не мяч, а фигурку пешки.

— Мой конь съел вашу пешку, — тихонько произнес он с тоской в голосе. Он бы наклонился и поцеловал ее прямо здесь, в парке, при свете дня, если бы над их головами не пролетела вспугнутая кем-то стайка птиц.

— Несправедливо, если твой король использовал магию, чтобы взять ее пешку, — прервал их тет-а-тет слегка гнусавый голос Крейтона. Это он напугал птиц. — Какую хитрость ты задумал, Ив? Думаешь соблазнить невинное дитя?

Дейд что-то горестно пробормотал и повернулся к Соамсу.

— Волшебство дается не каждому, — сказал он напряженно. Волшебство, о котором он думал, не устояло бы перед личностью Крейтона Соамса. Под его пронизывающим взглядом нежный бутон их зарождающихся отношений казался чем-то грязным и неуместным.

Крейтон весело подмигнул:

— Зависит от того, какое оно, Ив.

Они действительно были окружены волшебством, должен был признать Дейд. Вокруг бушевала весна. Серый туманный Лондон стал неожиданно приятным городом — полным удивления и чудес. Самые темные, тревожные воспоминания, казалось, исчезли навсегда. Молодые люди, встречаясь почти каждый день под одетыми в белое кружево вишневыми деревьями парка Сент-Джеймс, становились ближе друг другу. Дейд пользовался каждым мгновением, чтобы провести время с Маргарет Дорнтон. Они разговаривали все более откровенно и обо всем на свете. Обо всем, за исключением одного.

Маргарет однажды попыталась заговорить о войне. День выдался ясным и солнечным, и, словно сбросив вместе с зимним пальто и свою застенчивость, невинная девушка с непокрытой головой осмелилась попросить его рассказать о Ватерлоо.

Ее глаза, самое ее лицо были нежными, сладкими и свежими, словно барвинок, который она ему только что показала. Ее волосы, причесанные в греческом стиле, блестели в солнечных лучах как хрупкая узорчатая корона. Но она не понимала, что просит его выразить словами в этот светлый и нежный день в парке, где тишину нарушали только пронзительные крики соек и цоканье белок.

— Расскажите мне о сражении, которое вы вновь переживаете в своих снах. Было что-то трогательное в том, как Маргарет просила его — словно была готова к тому, что ей предстояло услышать.

Дейд нахмурился и отвернулся, глядя на шуточную битву, затеянную двумя гулявшими по дорожкам малышами. Шпагами им служили два ивовых прутика, и мальчуганы лупили ими друг друга.

«Неужели мужчины готовятся к войне с самого раннего возраста, — гадал Дейд. Есть ли у них какая-то врожденная склонность к насилию, которой лишены их сестры? Нечасто доводится видеть маленьких девочек, которые бьют друг друга палками, в то время как у мальчишек это любимое занятие».

Его молчание тревожило Маргарет. Он знал это с такой же уверенностью, словно она сама сказала ему. Ивлин выдавил улыбку. Обращенное к нему девичье лицо требовало улыбок. Она цвела, словно только что распустившийся бутон в солнечных лучах. Он не станет давить что-то столь нежное, столь хрупкое, столь отрадное для его сердца. Он не погасит свет дня.

— Прочему я выбрал армию? — пробормотал он. — Самая простая причина. Военная служба давала мне цель и обещание чего-то неизвестного. Я жаждал побед, медалей и повышения по службе. Я искал смысл жизни.

— И вы нашли все это?

Дейд опустил голову:

— Я обнаружил, что все это не то, чего я хотел на самом деле.

— Нет? И чего вы хотите?