«Герої» наизнанку - [8]
3. Кроме оригиналов писем, указанных в пунктах 1 и 2, следовало было бы иметь снимки в сильно увеличенном виде (в пять—десять раз), чтобы из них можно было бы выяснить, отпечатаны ли одной и той же машинкой отдельные черточки на всех письмах.
Из-за отсутствия всего этого нельзя вывести ни положительного ни отрицательного решения.
По предложенным фотоснимкам можно только подтвердить, что:
1. Шрифт машинки на документе от 4 января 1933 рода является иным, чем в письмах от 14 апреля 1938 года и 1 мая 1939 года.
2. Печать уездного старосты в Самборе на документе от 4 января 1939 года является совсем иной, чем в обеих других документах, указывают об этом вид печати, их размеры и содержание.
3. На документе от 4 января 1939 года по левой стороне имеется надпись, написанная с правой стороны к левой вместе с печатью какого-то другого учреждения.
По фотоснимку нельзя установить, произведена ли эта надпись на обратной стороне документа, или она является только обыкновенной отпечаткой письма, которое не совсем высохло, или вообще влажное было поставлено на документе. Это было бы чрезвычайно важным для установления подлинности документа, но из-за отсутствия оригинала нельзя прийти к определенному выводу…
…Таким образом люди, которые пустили в обращение фотоснимки, на захотели дать оригиналов. Это потому, что они хотели посеять недоверие между членами и использовать это в качестве оружия для борьбы против полковника Мельника.
Даже если бы допустить, что подлинные документы имеются и что они правдивы, содержание их относится к ЯРОСЛАВУ БАРАНОВСКОМУ:
1. Никакая полиция не употребляет в переписке действительных фамилий своих конфидентов — всегда заменяет их псевдонимами, в частности, делала так польская полиция даже если речь шла о мелких конфидентах, доносы которых имели ограниченное значение. Абсолютно невозможно, чтобы, имея конфидента на высоком посту секретаря ОУН, польская полиция легкодушно выявила его фамилию в переписке, переходившей через сотни рук, которая была разослана во все уездные староства, где на низших должностях работали также украинцы, и поэтому возникала опасность расконспирации конфидента. Безусловно, что полиция могла бы приложить все усилия к тому, чтобы фамилию такого конфидента сохранить в тайне и как можно более продолжительно пользоваться его информацией.
2. Из содержания копий документов ясно видно, что информатор, представлен ими под фамилией ЯРОСЛАВА Барановского, давал неверные информации, противоречащие сведениям другого Львовского конфидента, причем, поясняется это тем, что должно быть в 1937 году ЯРОСЛАВ БАРАНОВСКИЙ не играл большой роли в организации, а поэтому его информации были не полными. Поэтому очевидно это относится к другому липу, а не к ЯРОСЛАВУ БАРАНОВСКОМУ, который именно в это время, около 1937 года, начал повышаться в организационной иерархии, пока в конце не стал секретарем ОУН.
3. Даже если б принять, что автор документа имел в виду никого другого, а только ЯРОСЛАВА Барановского, еще не доказано, что ЯРОСЛАВ БАРАНОВСКИЙ давал информации польским чиновникам, в частности польской полиции. Документ свидетельствует, что информация, исходящая от ЯРОСЛАВА Барановского, не отвечает действительности. Таким образом, здесь только утверждается источник, от которого исходит информация и что им должен быть ЯРОСЛАВ БАРАНОВСКИЙ…»
Понятное дело, что «…Главный Революционный Трибунал на основе представленных ему снимков, в связи с экспертизой специалиста и заявления прокурора, что на основании одних опытов нельзя поддерживать обвинительный акт, — не находит основании для дальнейшего рассмотрения дела в части обвинения ЯРОСЛАВА Барановского — МАКАРА в преступлении — измене родине и ОУН…»
Также обвиняли Барановского в недоставке оружия в Закарпатье и Западную Украину во время боев с чехословацкой армией:
«…оправдывается БАРАНОВСКИЙ по делу недоставки оружия в Закарпатскую Украину и в 1939 году в Западную Украину, мотивируя это тем, что это дело должен был проводить ЯРЫЙ-КАРПАТ как референт военные дел, а не БАРАНОВСКИЙ…»
К чему так подробно разбирается все эти взаимные дрязги и фальсифицированные обвинения? К тому, чтобы на конкретных примерах показать, какими методами действовали обе стороны в своей борьбе за власть. При этом не возникает никакого сомнения, что «дело Барановского» построено на явных фальсификациях, к тому же грубо и топорно сфабрикованных. Следует отметить, что подобного рода фальсификации очень уж активно используются современными апологетами бандеровщины — понятное дело, откуда они черпают вдохновение для своих «документальных» упражнений.
Бандера же продолжал свою линию, создав в противовес Проводу Украинских Националистов (ПУН) во главе с Мельником Революционный Провод Украинских Националистов (РПУН) во главе с самим собой и своими друзьями по годам обучения в Львове, подпольно-террористической работе на территории Западной Украины и тюремным заключениям.
Еще более красочная характеристика раскола дается в другом документе закордонного агента НКВД:
«…Чтобы понять сущность конфликта между проводом ОУН мельниковцев и революционным проводом ОУН бандеровцев, необходимо знать, что конфликт в ОУН начался не с 1940 года, а с самого начала его существования.
