Героический рейд 20-й - [9]

Разведгруппы бригады каждый день высылались начальником штаба бригады майором Игнатом Федоровичем Турбиным. Под его руководством штаб бригады работал четко и организованно.

Прошла и эта боевая ночь. В переливах рассвета родился новый день, и сразу начался орудийный грохот. Потом тяжело груженные «юнкерсы» пошли друг за другом в пике на блиндажи и дзоты 175-го батальона укрепрайона, 1-го мотострелкового и других батальонов. Бомбы, снаряды и мины поднимали в воздух огонь, дым, неся с собой смерть и разрушение. Два часа продолжался огневой налет, и казалось, что все защитники переправы и Калача погибли, все было смешано с землей.

Но нет, живы были советские солдаты, не сломлен их боевой дух ни сталью, ни огнем. Это можно было видеть потому, как высовывались из блиндажей винтовки, ведущие огонь по немецким самолетам, как спокойно командиры частей отдавали распоряжения по телефонам, как артиллеристы и минометчики бригады методически уничтожали спускавшиеся к Дону колонны врага и уже заставили замолчать одну артбатарею, другую минометную.

По усиленной бомбардировке и сильному обстрелу наших позиций можно было понять, что немецко-фашистские захватчики что-то хотят предпринять серьезное.

В полдень наблюдатели, высланные на высотки севернее Калача, заметили в районе южной окраины хутора Камыши скопление пехоты противника. Я немедленно позвонил по телефону в штаб 3-го мотострелкового батальона. Трубку взял комиссар батальона, оставшийся за комбата майор Василий Андреевич Шубин.

— Товарищ Шубин, по сообщению наших наблюдателей, на южной окраине Камышей обнаружено скопление пехоты противника. Обратите внимание на северо-западную окраину Калача, где дубовая роща, заросшая карагачем и подкленком. Имейте ввиду, оттуда враг может скрыто подойти и атаковать вас. Вышлите боевое охранение в этом направлении, будьте бдительны, организуйте с охранением связь.

— Приступаю к выполнению приказания, — ответил майор Шубин.

Но, как будет рассказано ниже, все же командование 3-го мотострелкового батальона недостаточно продумало обстановку, не проинструктировало хорошо боевое охранение, в результате чего совершило большую ошибку.

Вечером штабом бригады была выслана разведка в направлении Камышей во главе с лейтенантом Львом Александровичем Саркисовым, они обнаружили уже построенный немцами деревянный мост через Дон в районе Камыши. Наши разведчики были обстреляны автоматчиками противника с восточного берега Дона, у Камышей, оттуда, где должны были находиться соседние части 131-й стрелковой дивизии. Теперь и соседа справа не было. Приходилось беспокоиться не только за свой левый фланг, но и за правый. Обстановка в районе Калача стала неясной. Все наши попытки связаться со штабом 62-й армии по рации не дали никаких результатов. Штаб армии молчал.

С наступлением рассвета 23 августа я вызвал помощника начальника штаба бригады по кадрам, майора Петра Георгиевича Данилова, до призыва проживавшего в Сталинграде, и приказал ему следовать в город, найти там командующего 62-й армией генерал-лейтенанта Лопатина, доложить ему обстановку в районе Калача и получить распоряжение для командования бригады.

Принял и другие меры. Я вызвал начальника инженерной службы бригады капитана Вичтомова, которому приказал силами инженерно-минной роты до вечера все заминировать вокруг Калача противотанковыми и противопехотными минами, включая восточный берег Дона, против моста.

Надо сказать, что боевое задание по минированию капитан Вичтомов с бойцами выполнили в срок. Но случилась беда. Причем нелепая, до боли обидная. Все работы были закончены. Последнюю мину устанавливал сам Вичтомов. И она взорвалась. Погиб замечательный советский патриот, которого все мы до сих пор не можем забыть, хотя прошло уже тридцать лет.

Днем погода стояла жаркая, солнечная. Она словно повлияла и на противника. Даже пушки и минометы фашистов временно умолкли. Только мерзкая «рама» носилась в вышине. Наблюдатели штаба бригады, находящиеся на высотах северо-восточнее Калача, сообщили майору И. Ф. Турбину о большом скоплении в районе хутора Камыши немецкой пехоты и массовом движении танков в направлении Сталинграда. А потом мы увидели, как над нашими головами с западного направления летели одна за другой тяжело нагруженные армады немецких бомбардировщиков. Мы их считали десятками, сотнями, а они все летели и летели на родной наш Сталинград. Сердце сжималось от боли при одной мысли, что вот сейчас вся эта громада обрушится на сталинградцев: детей, женщин, стариков, ничего не подозревавших о такой страшной опасности.

К вечеру в бригаду вернулся из Сталинграда майор П. Г. Данилов, посланный отыскать штаб 62-й армии. Но он нигде его в городе не нашел, никто не знает, где находится штаб, а на старом месте его нет. Он рассказал об огромном разрушении Сталинграда, о горе людей, потерявших своих близких и родных во время бомбардировки города, и о той неукротимой ненависти, с которой сталинградцы хотят отомстить фашистам за их зверства. Сталинградцы массами записываются добровольцами в воинские части, идут на заводы делать танки и другое оружие, на строительство укреплений и другие объекты оборонного значения.