Герои Шести Цветов Том 3 - [3]

— Что?! — тихая Ролония внезапно вскрикнула в истерике. — Ч-чт… почему… ты так думешь?

— Ну, смотрите. Чамо не понимает, что у тебя в голове. Это подозрительно.

— Я-ясно… П-простите. Я… буду стараться, — сказала Ролония, ее тело дрожало.

— Но все же я остановлюсь на Фреми. Ага, это Фреми.

— А ты что думаешь, Ханс?

Получив вопрос, Ханс прислонил к подбородку ладонь и задумался на мгновение.

— Я… а я подозреваю Адлета и Чамо, нья, — все, кроме Голдофа, уставились на Ханса в недоумении. — Я не говорю о подозрениях в целом. Я думаю, важнее посмотреть, кто будет опаснее всего, как седьмой. Адлет был самым опасным, когда мы думали, что он — седьмой. А дальше Чамо. И я подозреваю их.

«Я тоже так думаю», — отметил Адлет с уважением.

— А что скажешь ты, Ролония, нья? — спросил Ханс.

Ролония озиралась, словно ей было сложно сформулировать мысли.

— Говори честно. Чамо же сказала, что ей сложно тебя понимать?

Фреми ее подгоняла, и Ролония тихо сказала:

— Я подозреваю… Голдофа-сана. По той же причине, что и… Мора-сан.

Трое из пяти подозревали Голдофа. Был он невинным Героем Шести Цветов или седьмым, но ситуация для него складывалась плохая. Тем не менее, Голдоф никак не реагировал на это.

— А ты что думаешь, Адлет?

— Раз уж я лидер, я ничего не скажу. Если я обвиню кого-нибудь, это ударит по доверию, — решил Адлет.

— Что ж, так может быть лучше, нья.

И все взгляды переместились на Голдофа. Он поднял голову и посмотрел пустыми глазами вокруг.

— Голдоф, что скажешь? Ты нас вообще слушал, нья?

После молчания Голдоф ответил:

— …Я слушал.

— Тогда кого подозреваешь ты, нья?

— …Никого.

Его слова всех смутили. Разве он не должен был обвинить кого-то вместо себя?

— Кто бы ни был седьмым… мне плевать. Что это даст?

— Голдоф. Именно из-за такого отношения мы с Ролонией подозреваем тебя, — разозлилась Мора. — Почему ты не думаешь над тем, кто седьмой? Почему не рассказываешь о том, что знаешь о Нашетании? Ты вообще собираешься защищать мир?

— …защищать мир? — на миг глаза Голдофа ожили. Он посмотрел на ладонь, и она сжалась в кулак. — Верно, Мора. Я помню. Я защищу мир. Я должен его защитить. И по этой причине я…

Рука Голдофа затряслась, издавая странный звук. Он сжал кулак с такой силой, что захрустели кости.

— Верно, Голдоф. Ты — тот, кто защитит мир. Ты вернулся?

Мора положила ладонь на пальцы Голдофа. Но тот холодно стряхнул ее руку. А потом он спрятал в руках голову, не отвечая, что бы ни говорили товарищи.

— Смысла в одних разговорах нет.

— Похоже на то. Простите.

— Так хватит болтать. Меня больше интересует Тгуней, нья.

— Кстати, да. Впереди лес Сломанных Пальцев. Судя по всему, Тгуней устроит нам там засаду.

Даже когда тема разговора сменилась, Адлет продолжал смотреть на Голдофа.

«Защитить мир».

Почему-то Адлет не доверял этим словам Голдофа.

Хотя он ничего не сказал, Адлет тоже подозревал Голдофа. А все потому, что Голдоф не был похож на товарища. Хотя все были охвачены паранойей, понемногу они сплотились.

Адлет признавал знания и силу Ханса. И, несмотря на его слова, Адлет знал, что Ханс ему точно доверяет. Чамо было сложно понять, но, сам того не ожидая, он начал замечать в ней нежные и милые стороны. И, будучи доверчивым, Адлет был благодарен Ролонии и ее помощи в глубине сердца. И хотя он был во многом не согласен с Фреми, это не отменяло факта, что она — его самый ценный товарищ.

А вот Голдоф отличался. Адлет не мог найти к нему подход. Адлет его не понимал, порой Голдоф казался ему загадочным монстром.

Адлет все еще не знал правды о мальчике по имени Голдоф Аврора.

* * *

Шел пятнадцатый день с момента пробуждения Маджина. Раны Ханса и Моры зажили, а Мора даже смогла починить сломанные железные перчатки. Так что семеро отправились в путь. Они добрались до огромного леса к полуночи с помощью Фреми и Джума Чамо, что разобрались с Кьема, патрулирующими у Вечного Цветка.

Они шли, пригибаясь к земле, каждый был в черном плаще, что дал им Адлет. В кромешной тьме ночи они двигались на запад.

Они не думали об убийстве Тгунея, как и о личности седьмого. Они просто бежали и скрывались, словно от этого зависели их жизни.

— Мора, враги позади есть? — спросил Адлет, идущий впереди.

— Никого, — ответила Мора, что шла последней. Она сжимала кулаки, готовая к бою. Ханс следил справа, а Фреми — слева, и они бесшумно продвигались вперед.

Одинокая мышка прибежала к группе. Чамо подхватила ее и поднесла к уху.

— Враг соорудил стену через триста метров впереди. Там много Кьема.

— Ясно… Фреми. Что это за стена?

— Она около тридцати километров, идет с севера на юг, ее невозможно, скорее всего, обойти. Мора могла бы пробить ее кулаком. Но если мы там появимся, поднимут тревогу.

— Ты знаешь, что это за тревога?

— Там натянуты нити, они прицеплены к доскам. Если зацепить нить ногой, дерево затрещит.

— Нья, что за ерунда? Я легко пройду это.

Адлет прижал ладонь к подбородку и задумался на миг. А потом он подозвал всех и объяснил стратегию.

— Сначала мы отступим на километр. Фреми оставит на земле бомбы. Она взорвет бомбы в течение одного часа. А потом мы отправимся на север.

— Так это отвлекающий маневр, — сказала Мора, и Адлет кивнул.