Герои поневоле - [59]

Проснулся вампир, как только солнце оставило небосклон. Как и любой представитель своей расы, он умел безошибочно определять наступлениие сумерек. Но когда Лим отрылся и отплевался — земля в этот день попалась особенно невкусной — оказалось, что Вирианы рядом с местом его сна нет.

Он принюхался. Обаняние у вампиров развито намного острее, чем даже у собак. Запах девушки он запомнил хорошо. Каково же оказалось его удивление, когда вампир уловил его на расстоянии почти дневного перехода. Лиму отчаянно захотелось выругаться, причём обязательно вслух. Но мама всегда говорила, что ругаться плохо, поэтому, подавив недостойное желание, он перекинулся в летучую мышь и отправился за подопечной.

Минут тридцать понадобилось ему, чтобы достичь небольшого городка в котором находилась ведьма. Стараясь не привлекать нежелательного внимания, Лим опустился на одну из улиц поближе к источнику запаха и перекинулся обратно в человека. Ещё две минуты ходьбы и Лим с удивлением остановился перед городской тюрьмой. Именно в ней содержалась девушка. Он снова стал мышью, протиснулся в узкое закрытое решёткой окно, а потом вновь превратился в человека. Вытаращившемуся на него узнику он знаком велел не шуметь и тот, увидев клыки, послушно потерял сознание. Замок в темнице оказалася не рассчитан на силу вампира и Лим продолжил поиск Вирианы уже во внутреннем коридоре.

Двери мелькали с левой и правой стороны от юноши, но он безошибочно двигался к одной в глубине коридора. Перед ней стояло два стража, но слившегося с темнотой вампира они не замечали до того момента, как он не подобрался вплотную. А потом оказалось поздно. Два, почти неразличимых для обычного глаза, удара и они тихо улеглись на пол. В общем то вампир не любил причинять вред живым существам, только для злых он делал исключение (он ведь хотел стать героем, а это их работа), но у него было задание. А пара синяков служивым сильно не повредит.

Лим потянул дверь на себя. Она оказалась не заперта и без скрипа безвольно отворилась. Внутри камеры без окон, освещённой лишь призрачным светом факела, находилась закованная в железо Вириан и немолодой тщедушный мужчина, лет сорока в тёмной рясе до пят.

— Ты кто? — удивился монах.

— Благословите батюшка, — вместо ответа попросил Лим.

Удивлённый служитель Бога (какого именно юноша не рассмотрел, да это его и не интересовало) окропил вампира святой водой, которую мгновение назад брызгал на осуждённую (что не приносило ей никакого вреда, ибо действовало обычно только на балующихся злой силой существ).

— Спасибо, — оскалив клыки, поблагодарил вампир.

— Пожалуйста, сын мой, — испуганно кивнул монах.

— Вы не против, если я заберу её с собой? — вежливо поинтересовался Лим.

— Пожалуйста, сын мой, — ответил монах не двигаясь с места и расширенными от ужаса глазами следя за тем, как вампир без видимого усилия разрывает оковы пленницы.

— Не подскажете где здесь выход? — поинтересовался Лим.

— Пожалуйста, сын мой, — всё также оторопело протянул монах.

Юноша понял, что больше ничего от него не добиться, подхватил Вириан на руки и вышел из камеры. Лим решил не искать выход и пошёл в темницу через которую он проник в тюрьму. Пришедший в себя узник диким взглядом посмотрел на вампира с "добычей".

— Кушать очень хотелось, — пояснил Лим. Заключённый понимающе кивнул и снова рухнул в спасительный обморок. Улететь сквозь решётку с девушкой вампир не мог. Поэтому, он обратившись мышью выбрался наружу и там, уже в образе человека, выдернул прутья решётки и немного расширил окно для Вирианы. Девушка протиснулась через образовавшееся отверстие, прямо в руки спасителю. Он перекинулся, подхватил её и отправился подальше от столь «гостеприимного» места, часто махая крыльями.

Лиму крупно повезло, что ведьму поймали в небольшом городке. Где денег не хватало даже на то, чтобы на совесть зачаровать здание тюрьмы. Нет, лет тридцать назад здесь работал опытный волшебник, но с тех пор заклинания ни разу не обновлялись. А, имевшему, иммунитет ко многим видам магии вампиру эта хлипкая защита вообще не создала ощутимой преграды.

Несколько часов спустя на привале Лим наконец задал мучивший его всю дорогу вопрос о том, как Вириан очутилась в заточении.

— Шёл купеческий караван, — виновато пояснила девушка. — У них там мальчик болел.

Вампир посмотрел на покрытое синяками и ссадинами лицо девушки, платье, что осталось ещё с попытки сожжения её на костре и понял, что не признать в ней ведьму мог только слепой.

— И как?

— Я не успела, — призналась она.

— Скажи, почему ты пытаешься лечить людей, если они относятся к тебе так плохо? Я просто не понимаю. Я хочу быть героем. Если я вижу зло я его уничтожаю. Но они ведь причиняют тебе зло. Постоянно. И ты всё равно всё им прощаешь и пытаешься лечить.

— Я просто не могу иначе. Я бы не хотела говорить о зле и добре, — устало откинула голову Вириана. — Если судить так, то люди должны уничтожить вампиров. Ибо они зло. И их совершенно не интересует, что ты в жизни и мухи не обидел (на прошлом привале юноша поведал нехитрую историю своей жизни девушке). Если судить так как судишь ты, то вампирам не место в этом мире, также, как и многим другим. Но я не сужу. Я не судья. Я просто стараюсь помочь всем тем кому могу помочь, независимо от того злые они или добрые. Вот и всё.