Герои по ту сторону: миттельшпиль - [9]

Жестокий новый мир уже ждал их.

Глава II

Санктум восстанавливался. Постепенно, как раненый боец, приходил в себя после тяжёлого увечья. Возвращались жители, бежавшие от битвы. Заново отстраивались дома, воссоздавались улицы, высаживались деревья и цветы. В воздухе витали запахи цементной пыли, деревянных досок — сосновых, дубовых и ещё каких-то, Вероника не смогла узнать терпкий аромат.

Люди и боги работали плечом к плечу, не обращая внимания на противный мелкий дождь. На первый взгляд их сложно было отличить друг от друга; но стоило взглянуть в глаза, сразу становилось понятно, кто есть кто.

Чувство вины испытывали только боги.

Небожители не боялись грязной и тяжёлой работы. Кто-то отвозил на тачке строительный мусор, кто-то возился с цветами в клубе. Охраняющий землю и Созидающий воздух смешивали цемент — неловко, неумело, постоянно сверяясь с рецептом на бумажке и еле слышно переругиваясь. Несмотря на это, оба выглядели довольными, словно ручная работа, без использования Дара, доставляла им истинное наслаждение. Проходя мимо площади, Вероника видела Благословляющую воду Линн, которая пыталась восстановить фонтаны с помощью своего Дара. Струи воды, ведомые её волей, красиво изгибались в воздухе, противореча всем мыслимым законам физики.

Жаль, доверие и веру в богов нельзя отстроить заново. Что бы ни происходило, как бы небожители ни пытались исправиться, люди Санктума будут помнить всё. Особенно обычные жители из семей Одарённых — слабые, беззащитные, виновные только в том, что последовали сюда за близкими.

Видеть богов здесь, среди людей, Веронике было неуютно. После всего, что произошло, небожители стали последними, с кем она хотела бы быть рядом. Но придётся — город ещё не отстроен. Вроде бы со стороны всеобщей справедливости всё правильно: совершил ошибку — исправляй. Но чего стоит всеобщая справедливость, если во имя неё гибнут хорошие люди?

Позади послышался сдавленный кашель.

Замечательно. Даже возвращение на небеса не отбило кое у кого привычки подслушивать. Вероника остановилась и обернулась к богу огня.

— Давно ты тут? — спросила она.

— Минуты три, — отозвался Аден.

В воздухе повисло неловкое молчание. Вероника опустила взгляд. Наверное, надо было заговорить о том, что сегодня произошло, но подходящие слова как будто потерялись по дороге. Спросить про отца и не упомянуть подслушанный разговор было бы странно, а именно эту тему она не хотела поднимать.

Похоже, бог огня продолжал использовать канал телепатии.

— Было бы просто прекрасно, если бы вы сами смогли договориться друг с другом, — Аден глубоко вздохнул. — Я не смогу вечно быть вашим связистом.

— И не надо, — буркнула Вероника. — У нас всё нормально.

Аден скептически посмотрел на неё. Вероника ощутила, как у неё чешутся руки от желания стукнуть его чем-нибудь тяжёлым. В глубине души разгорался пожар негодования. Сколько можно лезть в её жизнь? Может, ещё и в душ начнёт с ней ходить? А что, едва ли не единственное место, куда он ещё не сунул свой длинный нос.

Нет, с неё хватит. Вероника развернулась и уже шагнула вперёд, но бог огня взял её за руку и заставил остановиться.

— Я не могу взять на себя даже часть твоих чувств, и потому помогаю так, как могу, — еле слышно заговорил он. — Благодарности не жду, конечно, но хотя бы понимать это было бы неплохо.

— А может, и не надо мне помогать, — буркнула Вероника и попыталась освободить руку. Бесполезно. — Может, надо оставить меня одну, в конце концов.

Аден обошёл её и остановился напротив. Слишком близко. Вероника машинально отступила на шаг.

— Можно подумать, ты знаешь, что такое одиночество, — хмыкнул бог огня.

— Меня бросил отец, а мать занесло не туда. Ах да, есть ещё брат… но он придурок, — Вероника вновь попыталась освободиться, но Аден только крепче сжал её руку. — Я приехала сюда совсем одна, без поддержки, без друзей. Я знаю, что это.

— Уверена?

Вероника замерла. В глубине тёплых карих глаз Адена затаилась безграничная ледяная тоска. Как будто смотришь в бесконечность Вселенной, в которой внезапно погасли все звёзды.

А ведь и правда. Разве её одиночество сравнимо с его? Особенно если вспомнить все те чувства, что Аден позволил ей принять на себя. Сто пятьдесят лет в отрыве от всего, что он любил, в своё время вливались тонкими ручейками в вены, и от одного их прикосновения леденела кровь. Кошмарное ощущение.

—  Извини, — одними губами прошептала Вероника. Сердце ощутимо укололо чувство вины. Она опустила голову и зажмурилась. Вот сейчас бог огня точно выскажет всё, что накопилось…

Аден откашлялся.

— Нам всем сейчас тяжело. Но это не значит, что надо терять человеческий облик. Я с трудом тебя узнаю.

— Я сама себя с трудом узнаю, — пробормотала Вероника.

Тёплые пальцы едва ощутимо коснулись щеки. Спустились по скулам чуть ниже. Новое, необычное ощущение вызвало незнакомый трепет в глубине души. Не успела она понять, что это, как Аден неуловимым движением заставил её поднять голову. Вероника машинально открыла глаза. Бог огня выглядел непривычно серьёзным.

— Я хочу увидеть прежнюю Нику, — тихо сказал он. — Ту Нику, которая не умела молиться, но пришла просить помощи у бога огня для духа, который причинял ей только неприятности. Ту Нику, которая выбрала единственно верный путь. Не убить по приказу бога и не убить его за это, а сделать всё так, чтобы никто не пострадал.