Герои Коммуны - [66]

Молодой Варлен приобретает все больший авторитет среди своих товарищей. Его самоотверженная борьба за интересы рабочих снискала ему их горячую признательность. Еще после первой забастовки друзья купили за 33 франка серебряные часы и преподнесли их Варлену. Крышку часов украшала благодарственная надпись. Варлен не расставался с этим подарком до конца своей жизни. А после забастовки 1865 года он получает другое трогательное выражение благодарности. Старый переплетчик Мозен написал «Песню переплетчика» и посвятил ее Эжену.

Но чем больше симпатии проявляли к нему рабочие, тем сильнее его ненавидели хозяева. Они не простили ему руководство забастовками. Варлену все труднее теперь получать работу. Всюду он наталкивается на отказ. А председатель общества переплетчиков Кокар организовал против него настоящую травлю и в конце концов исключил его из общества. Но решимость Варлена бороться за рабочее дело от этого только окрепла. Он теперь посвящает все силы созданию подлинно рабочей организации, независимой от влияния властей и хозяев. Но какой она должна быть? Как действовать? К чему стремиться? И хотя Варлен твердо встал на путь борьбы за улучшение участи тех, кто трудится, за их освобождение от эксплуатации, он еще только искал ответа на эти вопросы.

II

В Париже уже ходили омнибусы, но Варлен предпочитал передвигаться пешком. Проезд стоил 3 су, а это для него слишком дорого. В один из зимних вечеров 1865 года Варлен направлялся на правый берег Сены, на улицу Гравилье, расположенную недалеко от того места, где тоже зимой, девять лет назад он вышел из дома своего дяди, чтобы начать самостоятельную жизнь. Там, у дома № 44, он договорился встретиться с другом Адольфом Клемансом, таким же переплетчиком и почти таким же молодым. Дед Клеманса во время Великой революции был участником заговора Бабефа, первого француза, пытавшегося осуществить идеи коммунизма. Друзья нередко говорили об этой истории; они читали книгу Буонарроти, сподвижника Бабефа. От Клеманса Варлен и узнал о создании Интернационала — Международного товарищества рабочих, основанного 28 сентября 1864 года в Лондоне. Он читал Учредительный манифест Интернационала, который произвел на него впечатление деловым, суровым и твердым стилем, так отличавшимся от туманных и высокопарных рассуждений о социализме, которые Варлен встречал в книгах многих французов. Интернационал призывал рабочих бороться за политическую власть; они должны организоваться в партию, руководствующуюся знанием законов общественного развития. Только что организовалась французская секция Интернационала, и Варлен, узнав об этом от уже вступившего в нее Клеманса, сразу же попросил друга сообщить бю-ро секции, что он хочет быть ее членом.

…Встретившись у темной и низкой подворотни старого дома, друзья прошли во двор и вскоре оказались в маленькой комнате, освещенной тусклым светом керосиновой лампы. Здесь стоял чад от печурки, в которой тлел уголь. Комнату наполнял еще и табачный дым от трубок нескольких человек, сидевших за простым, ничем не покрытым деревянным столом. Грубые скамьи, несколько стульев, чернильница и бумаги на столе довершали более чем скромное убранство этого жалкого помещения.

Варлена встретили приветливо; его уже знали и относились к нему с уважением. Процедура приема продолжалась несколько минут. Варлен внес полагающийся небольшой вступительный взнос и получил карточку члена Интернационала за номером 256. Прерванный приходом друзей разговор возобновился, и Варлен, сев на край скамьи, внимательно к нему прислушивался. Говорил, несколько шепелявя, худощавый, невзрачный, рано облысевший человек с длинным лицом. Это был Толен, рабочий-чеканщик. Впрочем, он уже давно забросил свое ремесло и приобрел широкую известность публичными выступлениями и газетными статьями. Держался он солидно, сознавая себя как бы духовным вождем парижских рабочих. Чувствовалось, что этот честолюбивый человек знает, чего он хочет. Рядом с ним сидел Перрашон, столяр, который с явным подобострастием смотрел на Толена. Не претендуя на ученость своего наставника, он согласно кивал головой после каждой фразы Толена. Возражал ему, впрочем, довольно вяло, Бенуа Малой, красильщик, тоже человек известный среди передовых парижских рабочих. Спорили о том, что должна делать недавно родившаяся французская секция Интернационала. Толен убежденно доказывал бесполезность и даже вред какой-либо иной деятельности, кроме обсуждения и изучения экономических и социальных идей. Он держал в руке том Прудона, откуда зачитывал пространные выдержки. Все выглядело так, как будто Прудон здесь бог, а Толен — его пророк.

Варлен внимательно слушал оратора; все, что касалось социальных вопросов, вызывало у него жгучий интерес. Он уже твердо и окончательно решил, что смысл его жизни в том, чтобы бороться за создание мира труда без хозяев, а значит, вместо капитализма организовать другое общество — социализм. Он уже приобщился к социалистическим идеям, в Париже духовная атмосфера была насыщена ими. Их проповедовали последователи великих утопистов Сен-Симона и Фурье, новые мыслители — Леру, Сисмонди, Ламенне. Даже в песнях Беранже и романах Жорж Санд отражались социалистические мечты. Но почти все французские социалисты в лучшем случае выражали скорее социалистические настроения и чувства, нежели идеи и научные взгляды. Разочаровавшись в результатах Великой французской революции, чаще всего они отказывались от политической борьбы и надеялись на великодушие богатых.