Герои 1812 года - [26]

— Вот это был обычай, — сказал, улыбаясь, Платов, покачал головой и уже серьезно добавил: — Напоминаю еще раз: по первой ракете — приготовиться, по второй — занять места по диспозиции, по третьей — вперед на крепость. Я вам скажу одно — мы должны взять Измаил. А вернемся с победой — молодых женихов качать будем.

На рассвете после третьей ракеты колонны одновременно бросились на штурм. Колонна Платова попала под фланговый огонь противника. Казаки как муравьи карабкались на стены под сильнейшим обстрелом и… отхлынули. Тогда Платов, перейдя ров по пояс в воде, с криком: «За мной!» — бросился на вал. Его пример увлек казаков, они рванулись на штурм и оказались в крепости. Там Платов соединился с четвертой колонной Орлова, но тут же на них кинулись турки. Поддержанные артиллерией казаки отбросили их.

За отличие при штурме Измаила Матвей Иванович был награжден «георгием» 3-й степени и произведен в генерал-майоры. Многие солдаты получили золотые медали с надписью: «За храбрость при взятии приступом города и крепости Измаила. 11 декабря 1790 года».

Вскоре султан подписал в Яссах мирный договор, по которому Россия приобретала земли Херсона, Таврии, Екатеринослава и окончательно укреплялась на Кубани.

В том же 1791 году князь Потемкин вызвал Платова в Петербург, где он был представлен Екатерине II. По ее специальному указу герою Измаила в императорском дворце Царского Села были выделены отдельные покои.

В Петербурге и Царском Селе Платову часто приходилось посещать балы, встречаться с именитыми сановниками. Такая жизнь, безусловно, не устраивала донского казака.

— Мы не рождены ходить по паркетам да сидеть на бархатных подушках, — говорил Платов казакам, сопровождавшим его в Петербурге. — Здесь вовсе можно забыть родное ремесло. Наше дело ходить по полю, по болотам да сидеть в шалашах или еще лучше под открытым небом, чтобы и зной солнечный, и всякая непогода не были в тягость. Так и будешь всегда донским казаком. Всякое дело тогда и хорошо, пока всегда с ним, а то ты от него на вершок, а оно от тебя на аршин, и так пойдете вы врозь: хорош будет толк.

Вскоре Платов выехал на Дон. А уже в 1796 году ему вместе с казаками вновь пришлось воевать — начался персидский поход под начальством В. А. Зубова. Платова назначили походным атаманом всех казачьих войск. Боевые действия в горах были казакам непривычны, к тому же постоянно нападали персы и горцы, так что поход был очень трудным.

Но иногда выпадали свободные минуты, и тогда Платов отправлялся на охоту с Андрианом Денисовым — будущим героем Итальянского и Швейцарского походов А. В. Суворова, его любимцем.

Однажды громадный кабан свирепо ринулся на Матвея Ивановича и, очевидно, смял бы его, если бы Андриан Карпович метким выстрелом не уложил разъяренного зверя.

Смерть Екатерины II в 1796 году и восшествие на престол Павла I резко изменили порядки в русской армии. Незамедлительно последовала унизительная опала великого Суворова, а вместе с нею и всех его учеников и почитателей. Среди них оказался и Платов.

После окончания персидского похода враги Платова обвинили его в том, что он якобы не выплатил казакам 2-го Чугуевского полка деньги, причитавшиеся им за службу. Клеветники, завидовавшие его успехам, распускали даже слухи, будто Платов очень популярен среди калмыков и татар, будто он что-то замышляет: возможно, решил уйти на службу к турецкому султану. Платов был посажен на гауптвахту и предан суду.

Однажды там приснилось ему, что ловит он рыбу на родном Дону. И так уж получилось: поймал вместо сазана свою саблю. Утром, взволнованный, он просил бога о помощи, вспоминал родные места, жену, детей. Вспомнил Матвей Иванович и семейное предание о своем рождении, ставшее впоследствии народным.

Оно гласило, будто отец его, Иван Федорович, в день его рождения вышел из дому посмотреть на свое судно. Пролетавшая в это время птица уронила к его ногам кусочек хлеба. Он поднял хлеб и двинулся дальше, а когда подошел к реке, то вдруг большой сазан выпрыгнул к его ногам. Входит в дом, а ему говорят, что у него сын…

Суд при петербургском «ордонанс-гаузе» оправдал Платова, но военный суд, хотя и пришел к заключению о его невиновности, все же постановил: «За удержание сумм чрез немалое время у себя по точной силе воинского сухопутного устава 66 артикула, чину его без абщиду лишить».

На этом приговоре 9 декабря 1797 года Павел написал: «За все значащееся по сему делу… исключить из службы и Платова отправить к Орлову на Дон, дабы держать его под присмотром в Черкасске безотлучно».

Через несколько дней после суда Матвею Ивановичу принесли саблю. Он схватил ее, обнажил и радостно воскликнул:

— Вот она! Она меня оправдает!

13 декабря 1797 года Платов выехал на Дон. Однако в Москве его догнал фельдъегерь с письмом от князя Куракина, в котором сообщалось «высочайшее повеление Платову ехать в Кострому и жить там безвыездно». Одновременно Куракин отправил секретное письмо костромскому гражданскому губернатору Островскому. В нем указывалось: «…О не выездном его в Костроме пребывании и за образом его жизни прошу меня уведомлять».